и Распутин спросил, кто у телефона, и узнав, что это жена, в любезной форме спросив, где я, попросил ее приехать со мной в наступающее воскресение на чай к нему в присутствии Вырубовой, но жена поблагодарила и отказалась, сославшись на свое нездоровье и работы по лазарету[1]. Через день Распутин уже прислал к ней одну даму с письмом об устройстве ее на службу, а через два дня четырех сестер милосердия из провинции о переводе их в лазарет министерства. Тогда жена потребовала уже от меня, чтобы я принял какие угодно меры, но избавил ее от просительниц с письмами от Распутина и телефонных разговоров Распутина. К себе в учреждение она никого из этих просительниц не приняла (я их уже потом устроил в другие места) и указала мне, как она была права, предупреждая меня обо всем этом. То же случилось с А. Н. Хвостовым; появились к нему с письмами просители, и начались звонки по телефону, который принимают дежерные курьеры, ординарцы и секретари. Это его в особенности волновало. Когда кн. Андроников любезно взял на себя посредничество между нами и Распутиным, чтобы избежать, главным образом, присылки просителей с письмами от Распутина к нам на квартиры, то он в отношении нас лично это делал искренно, потому, что знал отношение моей жены к Распутину, знал, что ей не нравится мое с ним сближение и что она этого боялась и ранее; что же касается А. Н. Хвостова, то князю и мне было известно, что жена А. Н. Хвостова — хорошая, искренняя и добрая жена и мать — была сильно больна какой-то сложной формой заболевания, приковавшего ее к креслу, любила своего мужа до самозабвения, гордилась им, но не знала ни о его знакомстве с Распутиным, ни о том, что он прошел при его содействии, так как к Распутину она, не видав его никогда, относилась не только отрицательно, но и не могла даже слышать у себя разговоров о нем. Поэтому мы (Хвостов и я) решили сами и через князя и через Н. И. Червинскую воздействовать на Распутина, чтобы он к нам просителей на квартиру не посылал и, ссылаясь на болезненное состояние жен и зная его подозрительность, постарались, отнюдь не задевая самолюбия, дать ему понять то, что мы его у себя принимать не можем, почему и просим смотреть на дом кн. Андроникова, как на наш.
На первое время этого удалось достигнуть благодаря и князю, и г-же Червинской; кроме того Распутин и ко мне почувствовал
- ↑ Жена моя, с первых месяцев войны, поступила на городские курсы сестер милосердия, была практиканткой в городских лазаретах и по окончании курса была сестрой милосердия в одном из лазаретов, который она после смерти сына и выезда на Кавказ оставила; в это время вместо жены, по ее просьбе, лазаретом для раненых министерства внутренних дел и заготовкою вещей на фронтовые части от министерства заведывал, как товарищ председательницы, А. Н. Хвостов.
