фійскомъ Временникѣ имя Войселка написано, сходно съ родословною, помѣщенною у Шлецера, Вошелегъ. Что Наримундъ крестился въ Новгородѣ и тамъ получилъ удѣлъ, это не подлежить сомнѣнію; только лѣтописцы разнствуютъ въ показавіи причинъ. Родословная, изъ которой, какъ выше было упомянуто, почерпнулъ Шлецеръ часть свѣдѣній объ исторіи Литвы, утверждаетъ, что великій князь московскій Іоаннъ Даниловичъ, по прозванію Калита, выкупилъ упомянутаго Наримунда изъ ордынской неволи и окрестилъ его въ русскую вѣру подъ именемъ Глѣба, и что по этой послѣдней причинѣ, не принятый на своей родинѣ, Наримундъ Гедиминовичъ принужденъ былъ искать пріюта въ Новгородѣ. Софійскій же временникъ говоритъ другое. По его показанію, Наримундъ былъ крещенъ 1333 года, а въ награду получилъ удѣлъ отъ Новгородцевъ. Насчетъ Доуманта, временникъ пишетъ только, что онъ былъ изъ рода князей литовскихъ, но чей именно сынъ, того не написано. У нашихъ лѣтописцевъ, Доумантъ есть сынъ Ромунда. По времени онъ могъ быть и сыномъ Миндова, только это опрокинуло бы весь разсказъ Стрыйковскаго. Доумантъ, поссорясь со своими, бѣжалъ изъ Литвы во Псковъ, принялъ тамъ въ 1266 году христіанскую вѣру съ именемъ Тимоѳея, и потомъ со Псковитянами производилъ набѣги на свое бывшее отечество.
Теперь разсмотримъ генеалогическіе выводы самого Стрыйковскаго, начиная съ родословной князей, помѣщенной въ «Курьерѣ Добродѣтели», гдѣ у него источникомъ была лѣтопись инока Димитрія. Порядокъ родства тутъ весьма запутанъ; а потому станемъ точками означать, гдѣ родство прерывается.
.jpg)
