Къ тебѣ отъ нихъ, о, гробъ холодный,
Какъ къ другу милому лечу,
Въ твоей обители укромной
Покоя тихаго ищу.
О, смерть! сомкни скорѣй мнѣ вѣжды:
Вѣрнѣй загробныя надежды!
1830 г. іюля 30.
Опять въ глуши, опять досугъ
Страдать и тѣломъ, и душою
И одиночества недугъ
Кормить привязчивой тоскою.
Охъ, этотъ кормъ! Какъ горекъ онъ!
Съ него душа не пополнѣетъ,
Не вспыхнетъ кровь, а смертный сонъ
Скорѣй крыломъ на жизнь повѣетъ!
Но я, въ укоръ моей судьбѣ,
Судьбѣ враждующей со мною,
Томясь съ злосчастіемъ въ борьбѣ
Не отравленъ еще тоскою.
Еще я вѣрю, что минётъ
Година горькихъ испытаній,
И снова солнышко взойдетъ
И сгонитъ съ сердца мглу страданій!
Что̀ нужды, если срокъ уйдетъ —
Жизнь на закатѣ разсвѣтлѣетъ:
Насъ въ полдень солнце очень жжетъ,
А подъ вечеръ отрадно грѣетъ.
1839 г. января 5.
Не булатный ножъ рѣжетъ грудь мою,
Не змѣя грызетъ ретивое въ ней:
Забралась туда лиходѣйка-грусть,
Сосетъ бѣлу грудь, рветъ сердечушко.
Не колдунъ-злодѣй наговорами
Въ грудь загналъ ко мнѣ ненасытную,
Занеслась она съ злою вѣсточкой,
Что дружечекъ мой разлюбилъ меня
И кольцомъ моимъ съ другой дѣвицей
Во чужомъ краю обручился онъ!
Сохни, бѣла грудь, рвись, сердечушко!
Отпади, коса моя черная!
Не могилѣ ты въ даръ достанешься:
Завѣщаю я родной матушкѣ
