Страшный одноногій морякъ не играетъ больше въ моей жизни никакой роли. Полагаю, что онъ соединился съ своею старой негритянкой и гдѣ-нибудь мирно доживаетъ дни въ обществѣ съ нею и съ своимъ попугаемъ.
Насколько я знаю, другая, меньшая часть Флинтова клада осталась на островѣ нетронутою тамъ, гдѣ ее зарылъ Флинтъ. Съ своей стороны я рѣшился не предпринимать ничего для ея отысканія. Ни за что въ свѣтѣ не пущусь я въ другой разъ въ подобную экспедицію, внукамъ и правнукамъ закажу… Со мною не бываетъ хуже кошмара, какъ если я когда-нибудь слышу во снѣ шумъ прибоя или пронзительный крикъ капитана Флинта: „червонцы! червонцы! червонцы!“
Говорить ли, съ какою радостью встрѣтила меня матушка, съ какимъ счастьемъ кинулся я къ ней на шею по пріѣздѣ и съ какимъ удовольствіемъ окунулся снова въ тихую домашнюю жизнь?
Докторъ крѣпко ко мнѣ привязался, за что я плачу ему глубокою преданностью и полнымъ уваженіемъ. Онъ взялся пополнить пробѣлы моего воспитанія и образованія и надѣется достигнуть успѣха. По его мнѣнію, совершенствоваться никогда не поздно. Ему хочется сдѣлать изъ меня ученаго медика. „Только на этомъ поприщѣ, — часто повторяетъ онъ мнѣ, — человѣкъ можетъ быть всегда полезенъ ближнимъ самъ по себѣ“. Мнѣніе это раздѣляетъ и сквайръ; поэтому читатель, я думаю, самъ видитъ, что я очень много выигрываю, вступая въ жизнь съ такими руководителями.
.jpg)
Страшный одноногий моряк не играет больше в моей жизни никакой роли. Полагаю, что он соединился со своею старой негритянкой и где-нибудь мирно доживает дни в обществе с нею и со своим попугаем.
Насколько я знаю, другая, меньшая часть Флинтова клада осталась на острове нетронутою там, где её зарыл Флинт. Со своей стороны я решился не предпринимать ничего для её отыскания. Ни за что в свете не пущусь я в другой раз в подобную экспедицию, внукам и правнукам закажу… Со мною не бывает хуже кошмара, как если я когда-нибудь слышу во сне шум прибоя или пронзительный крик капитана Флинта: „Червонцы! Червонцы! Червонцы!“
Говорить ли с какою радостью встретила меня матушка, с каким счастьем кинулся я к ней на шею по приезде и с каким удовольствием окунулся снова в тихую домашнюю жизнь?
Доктор крепко ко мне привязался, за что я плачу ему глубокою преданностью и полным уважением. Он взялся пополнить пробелы моего воспитания и образования и надеется достигнуть успеха. По его мнению, совершенствоваться никогда не поздно. Ему хочется сделать из меня учёного медика. „Только на этом поприще, — часто повторяет он мне, — человек может быть всегда полезен ближним сам по себе“. Мнение это разделяет и сквайр; поэтому читатель, я думаю, сам видит, что я очень много выигрываю, вступая в жизнь с такими руководителями.
