Страница:Остров доктора Моро (Уэллс 1904).djvu/50

Эта страница выверена


ротъ. Его за минуту передъ этимъ оживленный взоръ померкъ.

— Судя по вашимъ словамъ, — произнесъ онъ, — думается мнѣ, что это, по всей вѣроятности, былъ призракъ!

Страшное раздраженіе овладѣло мною и почти тотчасъ-же исчезло. Я снова упалъ въ кресло и сжалъ руками голову. Пума принялся вновь стонать. Монгомери всталъ позади меня и, положивъ мнѣ руку на плечо, сказалъ:

— Послушайте, Прендикъ, мнѣ не слѣдовало позволять вамъ бродить по этому глупому острову… Но все не такъ ужасно, какъ вы себѣ это представляете, мой дорогой. У васъ разстроены нервы. Хотите, я вамъ дамъ чего-нибудь для сна? Это… (онъ намекалъ на крикъ пумы) продолжится еще нѣсколько часовъ. Нужно непремѣнно постараться вамъ заснуть, въ противномъ же случаѣ, я ни за что не отвѣчаю!

Я въ отвѣтъ не сказалъ ни слова, а, опершись локтями о колѣни, закрылъ лицо руками. Черезъ короткое время онъ возвратился съ маленькой стклянкой, содержавшей въ себѣ черноватую жидкость, которую заставилъ меня выпить. Я безъ всякаго сопротивленія быстро выпилъ ее и съ его помощью расположился въ гамакѣ.

Проснулся я въ полдень и очень долгое время оставался лежать безъ движенія, созерцая потолокъ. Стропила, какъ я замѣтилъ, были взяты изъ обломковъ корабля. На столѣ стоялъ приготовленный завтракъ. Сильный голодъ заставилъ меня попробовать выйти изъ гамака, который, не смотря на всю мою осторожность, раскачался, и я, выпавъ изъ него, растянулся на полу. Я поднялся и расположился у стола; въ моей тяжелой головѣ вначалѣ вертѣлись какія-то смутныя воспоминанія о происшедшемъ наканунѣ. Свѣжій утренній вѣтерокъ, дувшій въ окно безъ стеколъ, и пища, которую я ѣлъ, привели меня въ это утро въ самое благодушное настроеніе. Внезапно дверь, ведущая во внутренность ограды, отворилась позади меня, и вошелъ Монгомери.

— Какъ поживаете? — произнесъ онъ. — Я страшно занятъ!


Тот же текст в современной орфографии

рот. Его за минуту перед этим оживленный взор померк.

— Судя по вашим словам, — произнес он, — думается мне, что это, по всей вероятности, был призрак!

Страшное раздражение овладело мною и почти тотчас же исчезло. Я снова упал в кресло и сжал руками голову. Пума принялся вновь стонать. Монгомери встал позади меня и, положив мне руку на плечо, сказал:

— Послушайте, Прендик, мне не следовало позволять вам бродить по этому глупому острову… Но все не так ужасно, как вы себе это представляете, мой дорогой. У вас расстроены нервы. Хотите, я вам дам чего-нибудь для сна? Это… (он намекал на крик пумы) продолжится еще несколько часов. Нужно непременно постараться вам заснуть, в противном же случае, я ни за что не отвечаю!

Я в ответ не сказал ни слова, а, опершись локтями о колени, закрыл лицо руками. Через короткое время он возвратился с маленькой склянкой, содержавшей в себе черноватую жидкость, которую заставил меня выпить. Я без всякого сопротивления быстро выпил ее и с его помощью расположился в гамаке.

Проснулся я в полдень и очень долгое время оставался лежать без движения, созерцая потолок. Стропила, как я заметил, были взяты из обломков корабля. На столе стоял приготовленный завтрак. Сильный голод заставил меня попробовать выйти из гамака, который, несмотря на всю мою осторожность, раскачался, и я, выпав из него, растянулся на полу. Я поднялся и расположился у стола; в моей тяжелой голове вначале вертелись какие-то смутные воспоминания о происшедшем накануне. Свежий утренний ветерок, дувший в окно без стекол, и пища, которую я ел, привели меня в это утро в самое благодушное настроение. Внезапно дверь, ведущая во внутренность ограды, отворилась позади меня, и вошел Монгомери.

— Как поживаете? — произнес он. — Я страшно занят!