безсиліе. Я никогда въ своей жизни не занимался не только плотничьимъ трудомъ, но и вообще какою-то ни было ручною рабогою и теперь все время проводилъ въ лѣсу, рубя деревья и пробуя вязать ихъ между собою. У меня не было подъ руками никакихъ веревокъ, и я не могъ найти ничего, что бы послужило мнѣ для скрѣпленія плота; ни одна изъ породъ въ изобиліи ростущихъ ліанъ не казалась достаточно гибкой и прочной, а не смотря на весь свой запасъ научныхъ познаній, мнѣ не найти было средства сдѣлать ліаны прочными и гибкими. Въ теченіе болѣе пятнадцати дней рылся я въ развалинахъ ограды и на берегу, въ мѣстѣ сожженія шлюпокъ, отыскивая гвозди или другіе желѣзные кусочки, могущіе послужить мнѣ на пользу. Время отъ времени нѣкоторые изъ звѣрей приходили созерцать меня и убѣгали большими прыжками прочь при моемъ крикѣ на нихъ. Затѣмъ наступилъ періодъ грозъ, бурь и проливныхъ дождей, сильно замедлявшій мою работу; однако, въ концѣ концовъ, мой плотъ былъ оконченъ.
Я восхищался своимъ произведеніемъ. Но за недостаткомъ практическаго ума, который составлялъ постоянное мое несчастіе, я строилъ плотъ въ разстояніи болѣе одной версты отъ моря, и, прежде чѣмъ дотащилъ его до послѣдняго, онъ развалился. Можетъ быть, это было счастьемъ для меня, случившись до моего отправленія въ открытое море; однако, въ первый моментъ ударъ былъ такъ тяжелъ, что въ продолженіе нѣсколькихъ дней я не могъ взяться ни за какую работу и блуждалъ по берегу, созерцая волны и помышляя о смерти.
Но, конечно, мнѣ не хотѣлось помирать, и одинъ случай заставилъ меня вновь взаться за дѣло, показавъ, какимъ безуміемъ съ моей стороны было проводить время въ бездѣйствіи, когда сосѣдство чудовищъ грозило мнѣ съ каждымъ днемъ все большими опасностями.
Я лежалъ подъ тѣнью сохранившейся части стѣны ограды, блуждая взоромъ по морю, какъ вдругъ вздрогнулъ отъ прикосновенія чего-холоднаго къ моимъ ногамъ и, обернувшись, увидѣлъ тихохода, мигающаго передо мною своими глазами.
