ствѣ. Они превращались въ безсловесныхъ животныхъ очень быстро. Нѣкоторые и это были прежде всего, къ моему большому удивленію, самки начали пренебрегать самыми элементарными правилами благопристойности и почти всегда съ умысломъ. Преданія, внушающія почитаніе закона, ясно теряли свою силу. Мой Человѣкъ-Собака впадалъ, мало-по-малу, въ свои собачьи наклонности, день за днемъ онъ превращался въ нѣмое четвероногое и покрылся шерстью прежде, чѣмъ я могъ замѣтить переходъ отъ товарища, ходившаго рядомъ со мною, въ собаку, все вынюхивающую что-то, постоянно находящуюся на-сторожѣ, то забѣгающую впередъ, то отстающую. Наряду съ возраставшей дезорганизаціей страшное загрязненіе оврага, и раньше не представлявшаго пріятнаго жилища, заставило меня покинуть его, и, пройдя островъ, я устроилъ изъ вѣтвей въ серединѣ развалинъ сгорѣвшаго жилища Моро убѣжище. Неопредѣленныя воспоминанія страданій животныхъ дѣлали изъ этого мѣста самый надежный уголъ для меня.
Было бы невозможно отмѣтить каждую мелочь постепеннаго превращенія этихъ чудовищъ въ прежнихъ животныхъ и сказать, какъ съ каждымъ днемъ они теряли человѣческій обликъ; какъ они пренебрегади одеждой и отбросили, наконецъ, всякій признакъ ея; какъ начала рости шерсть на частяхъ тѣла, выставленныхъ наружу; какъ лбы ихъ дѣлались болѣе плоскими, а челюсти выдвигались. Перемѣна происходила медленно и неизбѣжно; для нихъ, какъ и для меня, она совершалась почти незамѣтно, не производя сильнаго впечатлѣнія. Я чувствовалъ еще себя въ ихъ средѣ въ полной безопасности, не боясь нападеній, но не могъ предохранить ихъ отъ постепеннаго паденія, допуская тѣмъ утрату всего того, что имъ было внушено человѣческаго.
Но я началъ бояться, чтобы вскорѣ это измѣненіе не обнаружилось. Мое животное, Сенъ-Бернаръ, послѣдовало за мною въ мой новый лагерь, и его бдительность позволяла мнѣ иногда спать почти спокойно. Маленькое розовое чудовище, тихоходъ сдѣлалось слишкомъ робкимъ и покинуло меня, чтобы возвратиться къ своимъ естественнымъ привычкамъ лазанія по вѣт-
