Около полудня нѣкоторые двуногіе растянулись на горячемъ пескѣ. Мучимый жаждою, я, преодолѣвъ свою боязнь, вышелъ изъ чащи съ револьверомъ въ рукѣ и спустился къ нимъ. Одно изъ этихъ чудовищъ, Женщина-Волчиха повернула голову и посмотрѣла на меня съ удивленіемъ. Потомъ — это была ихъ хитрость, — они притворились, что будто не замѣчають меня, не желая мнѣ поклониться. Я чувствовалъ себя слишкомъ слабымъ и слишкомъ утомленнымъ, чтобы настаивать на этомъ, и упустилъ минуту.
— Мнѣ хочется ѣсть! — произнесъ я почти виноватымъ голосомъ.
— Ѣда въ берлогахъ! — отвѣчалъ Быкъ-Боровъ, наполовину уснувшій, отворачивая голову.
Я прошелъ мимо нихъ и углубился въ тѣнь зловоннаго, почти необитаемаго ограга. Въ одной пустой берлогѣ я поѣлъ фруктовъ и, набравъ вѣтвей, задѣлалъ отверстіе входа, затѣмъ растянулся лицомъ къ входу, съ револьверомъ въ рукѣ. Усталость тридцати часовъ потребовала отдыха, и я позволилъ себѣ немного подремать, увѣренный, что моя ничтожная баррикада можетъ сдѣлать достаточный шумъ, чтобы разбудить меня въ случаѣ нечаянного нападенія. Итакъ я сдѣлался существомъ, подобнымъ укрощеннымъ животнымъ на этомъ островѣ доктора Моро. Когда я проснулся, кругомъ меня все еще было темно. Рука моя сильно болѣла, я поднялся на моемъ ложѣ, спрашивая себя, гдѣ я и что со мной. Снаружи раздавались голоса. Моего загражденія болѣе не существовало, и отверстіе берлоги было свободно. Револьверъ мой лежалъ подлѣ меня. Вдругъ я почувствовалъ шумъ отъ дыханія и различилъ что-то движущееся совсѣмъ около меня. Я задерживалъ дыханіе, стараясь разсмотрѣть, что это было. Оно стало безконечно медленно приближаться, потомъ что-то нѣжное, теплое и влажное прошло по моей рукѣ. Всѣ мои мускулы сжались, и я быстро вытащилъ руку. Крикъ ужаса готовъ былъ вырваться.
— Кто тамъ? — спросилъ я хриплымъ шепотомь.
— Я, гооподинъ!
