родъ тиранства. Не дай Боже и хотѣть того! сказалъ Велисарій, чтобъ законы въ оное и вышивались.—„Такъ по этому роскошь уже и защищена, возразилъ Юстиніанъ, всѣмъ тѣмъ, что между людьми есть самое не нарушимое, какъ то: свободою, собственностію, а можетъ быть и общимъ благомъ?—Я кромѣ этаго на все согласенъ, сказалъ Велисарій. Да вѣдь ты однакожъ согласился, говорилъ Илгюраторъ, что роскошью оживотворяются и процвѣтаютъ художества. Она дѣлаетъ людей промышленными, трудолюбивыми и соревнительными; она безпечности ихъ праздной жизни противополагаетъ подстреканіе новыхъ надобностей и желаніе ими пользоваться.
„Соглашаюсь, сказалъ Велисарій, что роскошь пріятна тѣмъ, которые ею наслаждаются, и прибыточна тому, кто сіе наслажденіе доставляетъ, и что законы сей родъ торговли, должны оставить свободнымъ и спокойнымъ. Того ли вы хотите?
„Я больше желаю, отвѣтствовалъ Императоръ; я требую, чтобъ она мало по малу распространилась до всякаго людей состоянія, даже и до земледѣльцевъ; ибо чрезъ нее легче и прибыльнѣе будутъ они продавать плоды трудовъ своихъ.
„Тутъ одна наружность тебя прельщаетъ, сказалъ Велисарій; ибо естьлибы что и досталось на часть хлѣбопашцовъ отъ расточенія роскоши, то уже конечно столько напередъ съ нихъ же взято; а чѣмъ больше людей для роскоши будетъ трудиться, тѣмъ большее число чужестранцевъ земледѣльцы кормить повинны[1],
- ↑ Роскошь, для прихотей своихъ, привлекающая въ Государство изъ другихъ земель множество ненужныхъ и дорогихъ вещей, безъ сомнѣнія всегда раззорительна и гибельна для него. С.
