бродѣтели, и въ то то время все уже погибаетъ. Вотъ что видалъ я отъ роскоши.
„Вѣдаю я, что ты изгналъ ее изъ войскъ, сказалѣ „Тиверій; но какъ ты до того достигъ?—Всего на свѣтѣ легче, отвѣтствовалъ старикъ: изгнавъ ее изъ моего, щатра, предалъ презрѣнію. Презрѣніе есть сильное лѣкарство противъ яда гордыни. Я узнавъ, что нѣкто молодой Азіятецъ привезъ съ собою въ мой станъ изъ отечества своего разныя лакомства, что спитъ онъ подъ пурпуровымъ пологомъ, пьетъ изъ золотыхъ сосудовъ, и поставляетъ на столѣ своемъ лучшія вина и самыя рѣдкія кушанья. Позвавъ его къ себѣ обѣдать, въ присутствіи молодыхъ его сотоварищей: слушай молодой человѣкъ, сказалъ я ему; ты видишъ здѣсь простую пищу, а бываетъ еще и сего простѣе, чего и ожидать должно: кто стремится за славою, бываетъ подверженъ недостатку и самаго хлѣба. Повѣрь мнѣ, что нѣжность твоя много отъ таковой жизни претерпитъ, которую мы проводить станемъ: я совѣтую тебѣ насъ оставить. Онъ почувствовалъ сей выговоръ: просилъ прощенія и получилъ его, да и отпустилъ свои обозы. Сего наставленія довольно ли было? спросилъ молодой человѣкъ. Конечно довольно, сказалъ Велисарій; ибо я подкрѣплялъ его собственнымъ моимъ примѣромъ, да и знали, что я твердь въ моемъ измѣреніи—Я уповаю, много было на васъ и жалобъ!—Когда законѣ равенъ и нуженъ, то никто на него не жалуется.—Нѣтъ, да вѣдь весьма жестоко богатому быть на равнѣ съ бѣднымъ.—Нѣтъ, да напротивъ пріятно бѣдному видѣть себя въ равенствѣ съ богатымъ; числоже бѣдныхъ вездѣ бываетъ превосходно.—Но богатые у двора гораздо сильнѣе и лучше приняты.—Правда, что они и въ нанесеніи вреда и мнѣ немало успѣли. Но что я дѣлывалъ, то и впредь еще дѣлать буду; понеже душевня силы, такъ
