Столпы на небесахъ горятъ
По сушѣ, по морямъ Тавриды!
И мнитъ, въ Очаковѣ что вновь
Течетъ его и мерзнетъ кровь.
Но въ ясный день, средь свѣтлой влаги,
Какъ ходятъ рыбы въ небесахъ,
И вьются полосаты флаги,
Нашъ флотъ на вздутыхъ парусахъ
Въ дали бѣлѣетъ на Лиманахъ:
Какое чувство въ Россіянахъ?
Восторгъ, восторгъ они, — а страхъ
И ужасъ Турки ощущаютъ;
Имъ мохъ и терны во очахъ,
Намъ лавръ и розы разцвѣтаютъ
На мавзолеяхъ у вождей,
Властителей земель, морей.
Подъ древомъ при зарѣ вечерней,
Задумчиво любовь сидитъ,
Отъ цитры вѣтерокъ весенней
Ея повсюду голосъ мчитъ;
Перлова грудь ея вздыхаетъ,
Геройскій образъ оживляетъ.
По утру солнечнымъ лучомъ
Какъ монументъ златый зажжется,
Лежатъ объяты серны сномъ
И паръ вокругъ холмовъ віется,
Пришедши старецъ надпись зритъ:
Здѣсь трупъ Потемкина сокрытъ!
Алцибіадовъ прахъ! — и смѣетъ
Червь ползать вкругъ его главы?
Взять шлемъ Ахилловъ не робѣетъ,
Нашедши въ полѣ, Фирсъ? — увы!
И плодъ, и трудъ коль истлѣваетъ:
Чтожъ нашу славу составляетъ?
