Честь блещетъ, слава раздается,
Мелькаетъ счастье нашихъ дней,
Которыхъ красоту и радость
Мрачатъ печали, скорби, старость?
Не зримъ ли всякой день гробовъ,
Сѣдинъ дряхлѣющей вселенной?
Не слышимъ ли въ бою часовъ,
Гласъ смерти, двери скрыпъ подземной?
Не упадаетъ ли въ сей зѣвъ
Съ престола Царь и другъ Царевъ?
Падутъ и вождь непобѣдимый,
Въ сенатѣ Цезарь средь похвалъ,
Въ тотъ мигъ, желалъ какъ діадимы,
Закрывъ лице плащемъ, упалъ;
Изчезли замыслы, надежды,
Сомкнулись алчны къ трону вѣжды.
Падутъ, — и несравненный мужъ
Торжествъ несмѣтныхъ съ колесницы,
Примѣръ великихъ въ свѣтѣ душъ,
Презрѣвшій прелесть багряницы,
Плѣнившій Велизаръ Царей
Въ темницѣ палъ, лишенъ очей.
Падутъ, — и не мечты прельщали,
Когда меня, въ цвѣтущій вѣкъ,
Давно ли города встрѣчали,
Какъ въ лаврахъ я, въ оливахъ текъ?
Давноль? — Но ахъ! теперь во брани
Мои не мещутъ молній длани!
Ослабли силы, буря вдругъ
Копье изъ рукъ моихъ схватила;
Хотя и бодръ еще мой духъ,
Судьба побѣдъ меня лишила.
Онъ рекъ, — и тихимъ позабылся сномъ,
Морфей покрылъ его крыломъ.
