составленныхъ или отысканныхъ въ языкѣ нашемъ словъ, почитаю я за непремѣнный долгъ наблюдать два слѣдующія необходимо нужныя правила: 1-е, тѣ слова, которыя прежде меня кѣмъ нибудь употреблены, не перемѣнять, развѣ когда найду въ нихъ весьма грубую съ языкомъ нашимъ несообразность, ибо отъ излишнихъ умствованій языкъ терпитъ и никогда не устанавливается. Одинъ писатель изобрѣтетъ названіе вещи, другой безъ всякаго доказательства отвергаетъ оное; третій не справясь съ тѣмъ, какъ оно прежде названо было, выдумываетъ свое собственное; четвертый, не хочетъ ни самъ искать, ни другимъ слѣдовать, и почитаетъ за лучшее употреблять иностранное слово. Такимъ образомъ одна вещь получаетъ три, четыре названія неопредѣленныхъ, неистолкованныхъ, неутвержденныхъ, и слѣдовательно не только ни какой пользы не приносящихъ, но еще смѣшеніемъ понятій вредящихъ языку. 2-е. Я почитаю за непремѣнный долгъ всякое новоупотребленное мною слово объяснить и показать причины, по которымъ ввожу или пріемлю оное. Тогда уже читатель не можетъ, или покрайней мѣрѣ не долженъ укорять меня несовмѣстнымъ въ словесности властолюбіемъ; ибо я не предписываю ему законовъ, не принуждаю его угадывать мои мысли, но даю ему въ нихъ отчетъ, и предлагаю мнѣніе мое на его благоусмотрѣніе. Впрочемъ, слова какъ принимать надлежитъ съ разсужденіемъ, такъ и отвергать ихъ безъ разсужденія не должно. Новораспространившееся о словесности толкованіе, умы многихъ молодыхъ людей, впрочемъ весьма острыхъ и благомыслящихъ, удивительнымъ образомъ заразило. Я слыхалъ отъ нѣкоторыхъ, что они о словахъ разсуждаютъ, какъ о напиткахъ или яствахъ. Одинъ говоритъ: я не люблю ибо; другой: я никогда не напишу купно; третій:
