И насыщаются дрожайшею свободой;
Пускай на верьхъ горы взойдетъ твоя нога,
И око кинетъ взоръ въ зеленые луга,
На рѣки, озера, въ кустарники, въ дубравы:
Вотъ мысли тамъ тебѣ по склонности готовы.
Когда ты мягкосердъ и жалостливъ рожденъ,
И ежели притомъ любовью побѣжденъ,
Пиши Елегіи, вспѣвай любовны узы,
Плачевнымъ голосомъ, стенящей де ла Сюзы.
Когда ты рвешься зря на свѣтѣ тьму страстей;
Ступай за Боаломъ, и исправляй людей.
Смѣешьсяль страсти зря? представь мнѣ ихъ примѣромъ.
И представляя ихъ, ступай за Моліеромъ.
Когда имѣешь ты духъ гордый, умъ лѣтущъ,
И вдругъ изъ мысли въ мысль стремительно бѣгущъ;
Оставь Идиллію, Елегію, Сатиру,
И Драмы для другихъ: возми гремящу Лиру,
И съ пышнымъ Пиндаромъ взлѣтай до небеси,
Иль съ Ломоносовымъ гласъ громкій вознеси:
Онъ нашихъ странъ Мальгербъ; онъ Пиндару подобенъ:
А ты Штивеліусъ лишь только врать способенъ.
Имѣя важну мысль, великолѣпный духъ:
Пронзай воинскою трубой вселенной слухъ:
Пой Ахиллесовъ гнѣвъ, иль двигнутъ Русской славой,
Воспой Великаго ПЕРТА мнѣ подъ Полтавой.
Чувствительнѣй всего трагедія сердцамъ,
И таковымъ она вручается творцамъ,
Которыхъ можетъ мысль входить въ чужія страсти,
И сердце чувствовать другихъ бѣды, напасти.
Виргилій брани пѣлъ, Овидій воздыхалъ,
Горацій громкій гласъ при Лирѣ испускалъ,
Или изъ высоты сходя страстямъ ругался,
Въ которыхъ Римлянинъ безумно упражнялся.
