Но гонитъ Ахиллесъ прехрабраго Гектора.
Замаранный кузнецъ въ семъ складѣ есть Вульканъ,
А лужа отъ дождя, не лужа, океанъ.
Робенка баба бьетъ; то гнѣвная Юнона.
Плетень вокругъ гумна; то стѣны Иліона.
Въ семъ складѣ надобно, чтобъ муза подала
Высокія слова, на низкія дѣла.
Въ эпистолы творцы тѣ рѣчи избираютъ,
Какія свойственны тому, что составляютъ:
И самая въ стихахъ сихъ главна красота,
Чтобъ былъ порядокъ въ нихъ, и въ слогѣ чистота.
Сонетъ, Рондо, Балладъ: игранье стихитворно;
Но должно въ нихъ играть разумно и проворно.
Въ Сонетѣ требуютъ, чтобъ очень чистъ былъ складъ.
Рондо бездѣлица, таковъ же и Балладъ.
Но пусть ихъ пишетъ тотъ, кому они угодны,
Хороши вымыслы и тамо благородны.
Составъ ихъ хитрая въ бездѣлкахъ суета:
Мнѣ стихотворная приятна простота.
О пѣсняхъ нѣчто мнѣ осталося представить,
Хоть пѣснописцовъ тѣхъ никакъ не льзя исправить,
Которые что стихъ не знаютъ, и хотятъ
Нечаянно попасть на сладкій пѣсенъ ладъ.
Нечаянно стихи изъ разума не льются,
И мысли ясныя невѣжамъ не даются.
Коль строки съ риѳмами, стихами то зовутъ.
Стихи по правиламъ премудрыхъ Музъ плывутъ.
Слогъ пѣсенъ долженъ быть приятенъ, простъ и ясенъ,
Витійствъ не надобно; онъ самъ собой прекрасенъ,
Чтобъ умъ въ немъ былъ сокрытъ, и говорила страсть;
Не онъ надъ нимъ большой, имѣетъ сердце власть;
Не дѣлай изъ Богинь красавицѣ примѣра,
И въ страсти не вспѣвай: прости моя Венера!
Хоть всѣхъ собрать Богинь, тебя прекраснѣй нѣтъ:
