И не оставилъ тамъ погибшихъ градовъ вида,
Отъ Тага до столповъ великаго Алкида?
Иль казнь имъ за отцовъ назначена сія;
Иль ихъ нещастнаго начальникъ бытія
Безъ гнѣва, жалости, спокойнымъ смотритъ окомъ,
Какъ время ни течетъ уставовъ вѣчныхъ токомъ;
Иль міръ испорченный начальнику всѣхъ бѣдъ
Приноситъ должну дань чрезъ пагубу и вредъ;
Иль хочетъ искусить здѣсь Богъ насъ чрезъ напасти,
И бѣдственнымъ путемъ ведетъ насъ къ лучшей части,
Чтобъ временныя здѣсь почувствуя бѣды,
По смерти мы свои окончили труды?
Но естьли чаетъ всякъ по жизни быть спокоенъ;
Похвалится ли кто, что онъ того достоинъ?
Оплакивать себя мы должны по всему:
Неведущъ смертный, слѣпъ, и все грозитъ ему.
Мы тщетно вопрошать нѣмую мнимъ природу,
А должно, чтобъ Творецъ явилъ то смертныхъ роду;
Одинъ лишь можетъ Онъ свои дѣла открыть,
Исправить немощныхъ, и мудрыхъ умудрить.
Въ сомнѣніи блудящъ безъ помощи имъ скорой,
Находитъ человѣкъ вотще тростникъ подпорой.
Мнѣ Лейбницъ не сказалъ, что вяжетъ ону смѣсь;
Въ устроенномъ другихъ всѣхъ лучше мірѣ здѣсь;
Собранье горестей, всегдашнее нестройство,
И въ жизни вмѣшанны веселья въ безпокойство;
Почшо за добрыя и вредныя дѣла
Подвержены равно гоненью люди зла?
Я пользы чрезъ сіе увы! не обрѣтаю;
Хочу учитель быть, и ничего не знаю.
Былъ прежде человѣкъ, сказалъ Платонъ, крылатъ,
Не проницалъ его состава смертныхъ взглядъ,
Тогда кончины, бѣдъ не знали человѣки:
