Что должно было такъ, чтобъ градъ сей былъ нещастенъ,
И нужно то Творцу, который благъ и властенъ?
Иль скажешь ты, смотря на трупы бѣдныхъ сихъ,
Что Богъ отмщаетъ имъ за беззаконья ихъ.
Сіи безгрѣшные младенцы чѣмъ виновны,
Въ объятьяхъ матерьнихъ лія потоки кровны?
Отмѣнноль согрѣшилъ сей градъ, и принялъ судъ?
Парижъ и Лондонъ цѣлъ, гдѣ въ роскошахъ живутъ;
Здѣсь гибнетъ Лиссабонъ, а тамъ пиры всегдашны.
Нечувственны сердца, о вы умы безстрашны!
Зря братьевъ вы своихъ въ волнахъ среди пучинъ,
Спокойно ищете волненія причинъ;
А сами вы когда злымъ рокомъ огорчитесь,
Вы стонете, какъ мы, и плакать не стыдитесь.
Но естьли челюсти разверзетъ адъ на насъ;
Не виненъ будетъ вопль и жалобы въ тотъ часъ.
Окружены отъ всѣхъ сторонъ жестокимъ рокомъ,
Злодѣйствомъ, гибелью, въ гоненіи жестокомъ,
И всѣхъ стихій себѣ противность ощутивъ,
Признайтесь по себѣ, что вопль нашъ справедливъ.
Вы скажете, что въ насъ бунтуютъ только страсти,
И гордость ропщетъ въ насъ, что мы не въ лучшей части.
Подите къ берегамъ вы Тага, зрите страхъ,
Разройте камни вы, разройте вы сей прахъ;
Внемлите вопль, что тамъ нещастны произносятъ,
Отъ гордостиль они себѣ пощады просятъ?
О Боже, вопіютъ, о горе, ахъ! увы!
Полезно все, теперь мнѣ скажете ли вы?
Что? естьлибъ Лиссабонъ земля не поглотила;
Ужель бы та страна ее отяготила?
Не мнитель вы, что все сіе предвидя Богъ,
Содѣлать лучшаго для сихъ людей не могъ?
