„Мемнонъ въ стыдѣ и въ отчаяніи возвратил[ся] въ домъ свой, и нашелъ у себя письмо, чрезъ кото[рое] звали его на обѣдъ съ нѣкоторыми его друзья[ми.] Ежели я останусь одинъ дома, говорилъ онъ самъ се[бѣ,] то пребуду въ великомъ огорченіи отъ приключ[ив]шагося произшествія; я не буду ни чего ѣсть и с[дѣ]лаюся болѣнъ. И такъ мнѣ лучше проводить вре[мя] за умѣреннымъ столомъ съ искренними моими дру[зь]ями; въ пріятномъ ихъ сообществѣ позабуду я [о] учиненной мною сего утра глупости. Мемнонъ поше[лъ] туда, куда его звали; тамъ скоро примѣтили его с[му]щеніе, и принудили выпить вина для разогнанія е[го] печали. Умѣренное употребленіе вина служитъ лѣк[ар]ствомъ для души и тѣла; такъ мыслилъ премудр[ый] Мемнонъ, и нечувствительно сдѣлался пьянъ. Пос[лѣ] обѣда предложили ему игру; онъ подумалъ, что пор[я]дочная игра съ друзьями, есть честное время-про[во]жденіе, и началъ играть; у него выиграли всѣ день[ги,] которыя имѣлъ онъ въ кошелькѣ своемъ, и въ четве[ро] противъ того въ долгъ. Въ игрѣ ихъ произоше[лъ] споръ, а потомъ дошло до большой ссоры, и оди[нъ] изъ его искреннихъ друзей, бросивъ въ него рюмко[ю,] вышибъ ему глазъ. По семъ отнесли премудраго Ме[м]нона въ домъ его пьянаго, безъ денегъ и безъ глаза.“
„Проспавшись и почувствовавъ менѣе отягощенія въ головѣ своей, послалъ онъ своего служителя къ Нинивійскому откупщику за деньгами, что бы заплатить искреннимъ друзьямъ своимъ; служитель возвратясь ему объявилъ, что сей откупщикъ въ то самое утро, мошенническимъ образомъ, объявилъ себя банкротомъ, и многія фамиліи привелъ тѣмъ въ раззореніе. Мемнонъ въ плачевной горести, съ пластыремъ на глазу и съ челобитною въ рукѣ, пошелъ ко двору, просить у Государя правосудія противъ
