законоположникъ, не имѣетъ другаго дѣла, естьли желаетъ быть достоинъ носить по праву сіе достопочтенное имя, какъ токмо испытывать, такъ сказать, волю Всевышняго законоположника, и выводитъ отъ туда всѣ правила, по которымъ наилучше можно будетъ достигнуть Божіихъ намѣреній, благоустроенія и Совершенства, съ щастливыми ихъ плодами, согласіемъ и всенароднымъ благоденствіемъ.“
„Естьли къ высочайшимъ симъ изысканіямъ присовокуплено будетъ особенное испытаніе собственнаго своего народа, его сложенія, положенія, его нуждъ; наконецъ естественнаго и нравственнаго состоянія, то ему весьма удобно будетъ сыскать способы къ достиженію сего великаго конца, къ коему единаго человѣка блажество, благо каждаго народа, выгоды рода Человѣческаго, и благо всеобщее цѣлаго стекаются яко къ своему средоточію.... Способность къ исполненію всѣхъ сихъ дѣлъ удобнѣе можно найти въ одномъ человѣкѣ, нежели въ цѣломъ народѣ, или въ великомъ числѣ избранныхъ людей; и посему самому пристойнѣе оставлять единому Государю власть законодательную.“
„Въ слѣдствіе сихъ положеній вскорѣ по вступленіи Тифановомъ въ правленіе, увидѣли Государево объявленіе слѣдующаго содержанія:
1) „Понеже законоположеніе, согласующееся съ непремѣнными и благотворящими намѣреніями Содѣтеля естества, должно служить ненарушимымъ правиломъ какъ Государю, такъ и его подданнымъ: то Царь учинитъ первоначальное свое дѣло съ помощію тѣхъ, коихъ признаетъ самый народъ разуйнѣйшими и лучшими, сочиня Уложеніе, въ которомъ утверждены будутъ съ великою точностію права и должности Государя, народа и всякаго гражданскаго чина въ особенности. Въ нихъ также постановлены будутъ всѣ тѣ разпоря-
