себѣ новыя. Послѣдняго не трудно достигнуть; ибо коль скоро комедіи даны будутъ вмѣсто смѣха и ругательства надъ особенными людьми, другіе предметы, способные для публичнаго пріятнаго занятія народа, то между трагедіею Софокла и комедіею Аристофана, между Эдипомъ и Филоктетомъ перваго, и Рыцарями и Лизистратою втораго, можно вообразить себѣ много другихъ родовъ театральныхъ представленій; и хотябъ шутка и смѣхъ остались главнымъ дѣйствіемъ комедіи, однако нужно ей только, отказавшись отъ всякой личной сатиры, ограничиться замысловатымъ и живымъ представленіемъ всеобщихъ смѣшныхъ характеровъ, чтобъ произвести новый родъ, который неотмѣнно достигнетъ одобренія, и можетъ-быть будетъ небезполезенъ. Я не сомнѣваюсь, что, Аѳины, которые все еще представляли первые и совершенные образцы во всякихъ родахъ искуственныхъ произведеній, скоро проложатъ дорогу и въ этомъ родѣ, одарятъ сцену живыми картинами обычаевъ, которые понравятся и нашимъ женамъ: ибо, въ Киринеи женщины не исключены отъ хожденія на спектакли, такъ какъ у васъ; и это новая существеннаго причина, для чего нашей комедіи должно быть несравненно скромнѣе и благопристойнѣе вашей; да и сама трагедія должна будетъ стараться непримѣтно опуститься на тонъ потише прежняго и, не покидая сущности своего характера, возбуждать болѣе нѣжныя движенія, нежели пріятную горесть, и нѣжное сочувствіе, страхъ, ужасъ и мучительное состраданіе.
„Цѣль сего письма есть, подать тебѣ удовлетворительное извѣстіе о нынѣшнемъ моемъ положеніи и образѣ жизни; почему, чаятельно ожидаешь, чтобъ я сказалъ тебѣ что нибудь и о политическихъ обязанностяхъ, которыя моглибъ ограничить космополит-
