умереть обезчещеннымъ и быть навсегда таковымъ въ памяти потомковъ? Не льзя ожидать отъ слабаго нашего естества таковыхъ усилій. Одна вѣра къ тому способна; и самыя ея жертвоприношенія не безкорыстны. Самые смиренные изъ человковъ не иначе отрицались отъ временной славы, какъ ожидая возмездія безсмертной славы. Сія то надежда безсмертія подкрѣпляла Сократа и Катона. Одинъ древній философъ говорилъ: какъ ты хочешь, чтобъ я былъ чувствителенъ къ хуленію, когда ты не хочешь, чтобъ я былъ чувствителенъ къ похвалѣ?„
„Послѣдуя богословіи, должна и нравственная философія вооружать добродѣтель противъ неблагодарности и презрѣнія людей, показывая ей, въ отдаленности, щастливѣйшія времена и справедливѣйшій свѣтъ.
„Слава сопутствуетъ добродѣтели, какъ ея тѣнь, говоритъ Сенека. Но какъ тѣнь иногда тѣлу предшествуетъ, а иногда за нимъ слѣдуетъ, такъ и слава иногда предваряетъ добродѣтель и напередъ представляется, а иногда идетъ въ послѣдствій, когда зависть удаляется; и тогда она тѣмъ величественнѣе, чѣмъ показывается позже. И такъ изтреблять въ человѣкѣ предчувствіе потомства, и желаніе пережить самаго себя, есть столько же опасная, сколько и суетная философія. Къ сей философіи прилѣпились нѣкоторыя и изъ высокихъ душъ, которыя дѣлали добро не имѣя ничего въ виду, кромѣ исполненія своего предопредѣленія. Но никогда не должно полагаться на свойство людей сего рода. Должно позволять человѣку благотворящему любить славу; должно даже ее показывать за гробомъ, дабы гробъ не былъ камнемъ претыканія для его бодрости духа и постоянства.
„Тотъ, кто ограничиваетъ свою славу краткимъ продолженіемъ своей жизни, есть невольникъ мнѣнія и
