стоитъ въ усиліяхъ дарованій и добродѣтели, къ блаженству человѣковъ направляемыхъ.
„Мы замѣтили, что есть родъ славы, принадлежащей чему нибудь пріятному чудесному; но она не что иное есть, какъ участіе въ той славѣ, которая прилѣпляется къ полезному чудесному. Такова есть слава свободныхъ художествъ. Свободныя художества имѣютъ свое чудесное; сіе чудесное составляетъ ихъ славу. Сила краснорѣчія, очарованіе стихотворства, прелесть музыки, привлекательность живописи, и проч: должны были показаться чудесными, особливо въ тѣ времена, въ кои краснорѣчіе измѣняло лице цѣлыхъ государствъ; музыка и стихотворство умягчали нравы людей; ваяніе и живопись вдыхали людямъ почтеніе и обоготвореніе.
„Сіи чудесныя дѣйствія художествъ помѣщены на степень самыхъ удивительнѣйшихъ и полезнѣйшихъ, какія только людьми произведены, и громкая знаменитость составила одинъ изъ предметовъ, заключающихся подъ общимъ именемъ славы: потому ли, что люди считали свои удовольствія въ числѣ самыхъ превосходнѣйшихъ благъ, и производящія ихъ художества въ число драгоцѣннѣйшихъ даровъ отъ небя на землю низпосылаемыхъ; или потому, что они ни какую честь не почитали излишнею для того, что споспѣшествовало къ уменьшенію ихъ дикости, и что художества, какъ товарищи и сотрудники добродѣтели , почтены быть достойными имѣть участіе и въ торжествѣ ея.
„Не по другой причинѣ и самыя дарованія вообще, кажутся намъ имѣющими право вступать въ сообщество славы совокупно съ добродѣтелями; и сіе сообщество дѣлается тѣмъ тѣснѣйшимъ, чѣмъ болѣе онѣ къ одному концу содѣйствуетъ. Сей конецъ есть блажен-
