ляне прежде металлическихъ денегъ, употребляли кожаныя, и раковинныя. Далѣе тотъ же Целій прибавляетъ, что Нума въ приличныхъ случаяхъ раздавалъ народу деньги кожаныя и даже деревянныя. Авторъ на стр. 34. стороною отвѣтствуя на сіе извѣстіе самъ себя вопрошаетъ: „такіе ли нынѣ первые вѣки Рима, какими они представлялись взорамъ ученыхъ до Нибура? Мы стоимъ, поего мнѣнію, на прагѣ не ожиданныхъ перемѣнъ въ понятіяхъ нашихъ о ходѣ произшествіи на Сѣверѣ начиная съ IX вѣка.“
Автору угодно, чтобы всѣхъ вѣковъ и странъ ученые на древности Рима смотрѣли глазами Нибура и Чацкаго, и чтобы всѣ, по догадкамъ ихъ и самаго Автора приняли новыя мнѣнія. Это мечта! нынѣ многіе смотрятъ на все собственными своими глазами, измѣряютъ все собственнымъ своимъ разсудкомъ, не даютъ преимущества ни древнимъ мнѣніямъ предъ новыми, ни новымъ передъ старыми, вѣрятъ наиболѣе истиннѣ, къ какому бы вѣку она ни принадлежала.
47) II. Въ 381 году послѣ P. X. или
ляне прежде металлических денег, употребляли кожаные, и раковинные. Далее тот же Целий прибавляет, что Нума в приличных случаях раздавал народу деньги кожаные и даже деревянные. Автор на стр. 34. стороною ответствуя на сие известие сам себя вопрошает: «такие ли ныне первые веки Рима, какими они представлялись взорам ученых до Нибура? Мы стоим, по его мнению, на праге неожиданных перемен в понятиях наших о ходе произшествии на Севере начиная с IX века.»
Автору угодно, чтобы всех веков и стран ученые на древности Рима смотрели глазами Нибура и Чацкого, и чтобы все, по догадкам их и самого Автора приняли новые мнения. Это мечта! ныне многие смотрят на всё собственными своими глазами, измеряют всё собственным своим рассудком, не дают преимущества ни древним мнениям пред новыми, ни новым перед старыми, верят наиболее истине, к какому бы веку она ни принадлежала.
47) II. В 381 году после P. X. или
