словно молодой человѣкъ въ первой разъ приѣхавшій на балъ,—хочется ему подойти къ дамамъ и боится, выставитъ лице изъ толпы и опять спрячется...
— Извините-съ—между тѣмъ говорилъ голосъ—сдѣлайте милость извините, вы не можете себѣ вообразить какъ трудно безъ тѣла показываться!—сдѣлайте милость, отдайте его мнѣ поскорѣе,—говорятъ вамъ, что пятидесяти рублей не пожалѣю. —
„Радъ вамъ служить, сударь, но право въ толкъ не возьму вашихъ рѣчей.. ¿есть у васъ просьба?...“
—¿ Помилуйте,—какая просьба? какъ мнѣ было безъ тѣла ее написать? ужъ сдѣлайте милость, вы сами потрудитесь. —
„Легко сказать, сударь, потрудиться, говорятъ вамъ, что я тутъ ни чорта не понимаю...“
— Ужъ пишите только,—я вамъ буду сказывать —
Севастьянычь вынулъ листъ гербовой бумаги.
