кто превыше чулочнаго міра, кто топчетъ чулки, отъ кого прячутся башмаки, и самые высокіе ботфорты трепещутъ; меня создалъ сапожникъ! —
„Какъ!“ возразилъ колпакъ „¿кто нибудь кромѣ чулочнаго мастера могъ такъ искусно выгнутъ твою шкурку, такъ ловко спустить твою пятку?—храпъ, храпъ, храпъ! позвольте мнѣ вамъ сдѣлать вопросъ, можетъ быть нескромный: ¿на сколькихъ петляхъ васъ вязали?“
„Несчастный! какой туманъ затмѣваетъ твои разсудокъ! ¿не уже ли ты подобно перьямъ, чернилицамъ, стульямъ и всѣмъ безсмысленнымъ тварямъ, никогда незнавшимъ шила и колодки, неужели, — подобно имъ, ты не признаешь великаго сапожника? ¿не уже ли спицы не дали тебѣ понятія о чемъ то высшемъ, о томъ, безъ чего не могли бы существовать ни башмаки, ни колоши, ни самые ботфорты; чего не льзя утаить и въ самомъ мѣлко связанномъ мѣшкѣ, шустъ, шустъ клапъ! и что называютъ — шиломъ?“
