тивоположно, ибо и это справедливо, такъ что и здѣсь оба были бы истинными. И такъ остается только [допустить], что [представленію] о неблагѣ, что оно есть неблаго, противоположно представленіе о благѣ, что оно есть благо.
11. Очевидно, не будетъ разницы, если утвержденіе сдѣлать общимъ, ибо общее отрицаніе ему противоположно, напримѣръ, мнѣнію, полагающему что все, что есть благо — есть благо, противоположно мнѣнію, что никакое благо не есть благо. Ибо мнѣніе о благѣ, что оно благо, если благо понимается какъ общее, тожественно съ тѣмъ, которое полагаетъ, что какое бы то ни было благо — есть благо, а это ничѣмъ не отличается отъ того, что всякое благо, какое бы оно ни было, есть благо, и одинаковымъ образомъ относительно не блага.
12. И такъ, если дѣло относительно мнѣнія обстоитъ такъ, и если словесныя утвержденія и отрицанія суть символы, находящихся въ душѣ представленій то ясно, что утвержденію относительно общаго противоположно отрицаніе относительно общаго, какъ напримѣръ, сужденію всякое благо есть благо, или что всякій человѣкъ хорошъ, противоположно, что никакое благо и ни одинъ человѣкъ [не хороши]. Противорѣчащія же сужденія слѣдующія: не всякое благо или не всякій человѣкъ [хороши].
13. Ясно, что истинное не можетъ быть противоположно истинному, ни въ формѣ мнѣнія, ни въ формѣ отрицанія[1], ибо противоположныя сужденія высказываются относительно противорѣчащаго, а относительно одного и того же могутъ быть одновременно истинными нѣсколько мнѣній, въ то время какъ противоположное не можетъ одновременно принадлежатъ одному и тому же предмету.
- ↑ Waitz читаетъ здѣсь ἀντίφασις вмѣсто ἀπόφασις, но обыкновенное чтеніе намъ кажется болѣе правильнымъ.
