9. Однако, когда въ подлежащемъ заключено какое-нибудь противорѣчіе, изъ котораго слѣдуетъ противорѣчивое сужденіе, тогда сужденіе не истинно, а ложно; напримѣръ, если назвать умершаго человѣка человѣкомъ; если же [противорѣчія] нѣтъ, тогда сужденіе истинно.
10. Или же, когда есть [противорѣчіе], то сужденіе всегда не истинно, а когда его нѣтъ, тогда оно не всегда истинно; напримѣръ, Гомеръ есть нѣкто, напримѣръ, поэтъ; и такъ существуетъ ли онъ или нѣтъ? Ибо вѣдь существованіе приписывается лишь какъ случайный признакъ Гомеру, такъ какъ говорится, что онъ поэтъ, но существованіе не приписывается Гомеру само по себѣ.
11. Итакъ, когда въ сказуемыхъ нѣтъ противоположности [съ подлежащимъ], когда имѣются въ виду понятія, а не имена [ἐαν λόγοι ὰντ’ ὀνομάτων λέγωνται], и когда сказуемое высказывается само по себѣ, а не какъ случайный признакъ, въ этихъ случаяхъ можно истинно и безусловно ихъ приписывать [подлежащему]. Не существующее же потому только, что оно всегда можетъ быть представляемо, нельзя истинно называть существующимъ, ибо представленіе не существующаго — вѣдь не говоритъ о томъ, что оно есть, а о томъ, что его нѣтъ.
1. Разъяснивъ это, слѣдуетъ теперь посмотрѣть въ какомъ другъ къ другу отношеніи стоятъ утвержденія и отрицанія, когда они касаются возможнаго и невозможнаго [μὴ δυνατόν] случайнаго и не случайнаго, а также и невозможнаго [ἀδυνάτον] и необходимаго. Ибо здѣсь есть нѣсколько затрудненій.
2. Если въ связной рѣчи тѣ противоположныя предложенія другъ другу противорѣчатъ, которыя распредѣляются по бытію или не бытію (какъ, напримѣръ, отрицаніемъ сужденія „человѣкъ есть“ является сужденіе: „человѣка нѣтъ“, а не сужденіе: „есть не человѣкъ“, или для „есть бѣлый человѣкъ“, отрицаніе „нѣтъ бѣлаго человѣка“, а не „есть не бѣлый человѣкъ“, ибо если утвержденіе или отрицаніе справедливы относительно всего, то справедливо было бы сказать: „дерево есть не бѣлый человѣкъ). Если это такъ, то въ тѣхъ сужденіяхъ, въ которыхъ „есть“ не прибавляется, то же самое производитъ слово,
