голъ[1], потомъ что̀ такое отрицаніе и утвержденіе, сужденіе и предложеніе.
2. Слова, выраженныя звуками, суть символы представленій въ душѣ [душевныя состоянія][2], а письмена — символы словъ.
3. Подобно тому, какъ письмена не одни и тѣ же у всѣхъ людей, такъ и слова не одни и тѣ же. Но представленія, находящіяся въ душѣ, которыхъ непосредственные знаки суть слова, у всѣхъ одни и тѣ же, точно также и предметы, отраженіемъ которыхъ являются представленія, одни и тѣ же. Но объ этомъ говорено въ сочиненіи о душѣ[3], ибо это относится къ другой наукѣ [4].
4. Подобно тому, какъ мысль иной разъ появляется въ душѣ безъ отношенія къ истинѣ или лжи, другой разъ такъ, что она необходимо должна быть однимъ изъ двухъ, точно также и слова, ибо истина и ложь состоятъ въ соединеніи и раздѣленіи.
5. Имена же сами по себѣ и глаголы подобны мысли [представленію] безъ соединенія или разъединенія, напримѣръ, „человѣкъ“ или „бѣлое“; пока ничего не прибавляется, такое слово не ложно и не истинно, хотя и обозначаетъ нѣчто; вѣдь слово „олень-козелъ“ тоже обозначаетъ нѣчто, но оно до тѣхъ поръ не истинно или ложно, пока не присоединено къ нему существованіе или несуществованіе; притомъ безусловное или же временное.
1. Имя есть слово съ условнымъ значеніемъ безъ отношенія ко времени, отдѣльная часть котораго [имени] ничего не обозначаетъ [5].
2. Въ „красиво-лошадь“ слово лошадь само по себѣ ничего не значитъ, не такъ какъ въ предложеніи: красивая лошадь. Однако,
- ↑ О связкѣ (есть, суть) и имени прилагательномъ говорится позднѣе, въ главѣ 3.
- ↑ Слова, помѣщаемыя въ большихъ скобкахъ, принадлежатъ переводчику.
- ↑ Vide. De anima. III. § 6.
- ↑ Аристотель въ 1-й главѣ касается вопросовъ, разсмотрѣнныхъ ранѣе въ Кратилѣ Платона.
- ↑ Въ составъ опредѣленія имени входитъ у Аристотеля троякое: условность его значенія, безсмысленность частей и безотносительность ко времени.
