готовыми къ этому сроку вмѣстѣ съ плѣнными Поляками, выпущенными изъ острога, напали на улицахъ, базарахъ и домахъ на безоружныхъ Московскихъ солдатъ и истребили всѣхъ, кромѣ только, какъ говорятъ, одного изъ нихъ (264).
Получивъ извѣстіе о случившемся въ Могилевѣ, Король, мимо Вильна — Московскій гарнизонъ котораго, поспѣшно очистивъ городъ, удалился въ замокъ— пошелъ на Хованскаго. Выступая въ походъ, Король еще разъ отозвался къ Литовскому войску : въ выраженіяхъ кроткихъ, не упоминая ни слова объ упорствѣ его въ мятежѣ безславномъ Янъ Казиміръ призывалъ соединиться съ нимъ для защиты собственнаго же ихъ отечества. На этотъ разъ войско, внявъ словамъ своего Монарха, двинулось къ Полоцку, гдѣ былъ уже Хованскій, ожидавшій подкрѣпленій изъ области Сѣверской и Чернигова. Не смотря на то, что получилъ уже извѣстіе о пораженіи своего, подъ начальствомъ Полуектова, 6,000-го отряда, старавшагося занять переправу на Диснѣ (265), Хованскій - избравъ позицію на Полоцкой дорогѣ подъ мѣстечкомъ Глубокимъ (266) - разсчитывая на превосходство своихъ силъ и артиллерію, которой не было у Короля (267), но не-обращая вниманія на упадокъ духа въ войскѣ, какъ бы влекомый несчастнымъ рокомъ, рѣшился на битву и — былъ снова разбитъ на голову Чарнецкимъ, потерялъ большую часть войска, весь обозъ, провіантъ и боевые снаряды. Нащекинъ заблаговременно бѣжалъ въ Полоцкъ; самъ же Хованскій - потерявшій сына и дважды тяжело раненный - едва спасся отъ плѣна, сорвавъ собственною рукою съ своей груди золотой
