Лукъ зайти непріятелю втылъ: ибо Іоаннъ угадывая дѣйствіе совѣтовъ Курбскаго, заблаговременно усилилъ полки свои на этой границѣ. Радзивиллъ не имѣлъ довѣренности къ Курбскому, подававшему ему хорошіе совѣты; но, вопреки его мнѣнію, опасался битвы, въ которой могъ быть между двумя огнями, стоять семнадцать дней праздно, теряя людей отъ выстрѣловъ изъ крѣпости, и 4-го октября 1564 года перешелъ на Литовскую сторону Двины. Нерѣшительность Гетмана простерлась до того, что воеводы Московскіе взяли приступомъ Озерище, а славный победитель Шуйскаго, не сдѣлалъ ни малѣйшаго движенія, чтобы спасти эту важную крѣпость.
Война продолжалась; однако показалась тягостною для обѣихъ сторонъ. Казалось, что Сигизмундъ искренно желалъ конца войны для него тягостной; казалось, что и Царь хотѣлъ отдохновенія. Великіе королевскіе послы пріѣхали въ Москву. Съ обѣихъ сторонъ изъявили рѣдкую уступчивость. Только для формы, по обыкновенію, повторили съ обѣихъ сторонъ прежнія требованія; Сигизмунд уступалъ даже Полоцкъ и предлагалъ, чтобы въ Ливоніи каждый владѣлъ своею частію; чтобы общими силами изгнать оттуда Шведовъ; но Іоаннъ домогался почти всей Ливоніи, за что уступалъ Королю: Озерище, Дриссу, Лукомль, Курляндію. Послы стояли за Ригу, за Венденъ и наконецъ нѣкто изъ нихъ бросалъ мысль, что истинный, прочный миръ можетъ быть заключенъ самими Государями при личномъ свиданіи ихъ гдѣ нибудь на границѣ. Эта мысль сперва полюбилась Іоанну, избрали и мѣсто: Царю
