Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в помещении ФСКН нарушали статью 3 Конвенции. Заявитель утверждал, что он содержался под стражей в течение примерно 22 часов в грязной камере, в которой отсутствовали базовые удобства, необходимые для содержания под стражей. Ему также не предоставлялись еда или питье.
Европейский Суд посчитал «неприемлемым содержание лица под стражей в условиях, в которых не обеспечена возможность удовлетворения его базовых потребностей… Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции» (пункты 15–16 постановления).
Заявитель, ссылаясь на пункт 1 статьи 5 Конвенции, жаловался на то, что содержание его под стражей с 14 по 15 октября 2009 г. было незаконным.
Европейский Суд отметил, что власти не отрицали, что задержание заявителя было официально оформлено только на следующий день и пришел к выводу о том, что «содержание заявителя под стражей с 14 по 15 октября 2009 г. осуществлялось не «в порядке, установленном законом», и что оно, следовательно, противоречит пункту 1 статьи 5 Конвенции. Соответственно, было допущено нарушение данного положения» (пункты 22–23 постановления).
Заявитель также жаловался на то, что ему было отказано в праве на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение из-под стражи до суда в нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.
Европейский Суд установил, что «[з]аявитель был задержан 14 октября 2009 г. и признан виновным 12 февраля 2010 г. Таким образом, подлежащий рассмотрению период составляет чуть меньше четырех месяцев» (пункт 28 постановления).
Суд отметил, что «задержание заявителя было обусловлено наличием разумного подозрения в том, что он торговал наркотическими веществами» (пункт 29 постановления).
Европейский Суд подчеркнул, что «российские суды придали особое значение риску того, что заявитель может скрыться или продолжить заниматься преступной деятельностью. Оценка данного риска основывалась на его предыдущих судимостях, отсутствии работы и семьи. В этих обстоятельствах выводы национальных судов о том, что заявитель мог скрыться или продолжить заниматься преступной деятельностью, не выглядят необоснованными. Несмотря на то, что отсутствие у заявителя работы или семьи не могло само по себе послужить основанием для помещения его под стражу, данные обстоятельства могли упрочить опасения того, что он может скрыться» (пункт 31 постановления).
Суд также отметил, что «заявитель содержался под стражей менее четырех месяцев. Ничто в представленных материалах не свидетельствует о наличии существенного периода бездействия со стороны органов прокуратуры или суда… [К]омпетентные национальные органы
