содержался в стесненных условиях… где каждому заключенному предоставлялось 3,6 кв. м личного пространства… Власти оспорили доводы заявителя, утверждая, что ему всегда предоставлялось более 4 кв. м личного пространства. Они подкрепили свои доводы справками, выданными администрацией следственных изоляторов, выдержками из журналов о перемещении заключенных, фотографиями и показаниями других заключенных» (пункт 60 постановления).
Оценив представленные сторонами доказательства, Европейский Суд принял документы, представленным властями, и отклонил утверждение заявителя о переполненности камер в период его содержания под стражей.
Суд посчитал, что «нехватки спальных мест в камерах не было и что в распоряжении заявителя имелось как минимум 4 кв. м личного пространства. Нельзя сказать, что общий размер его камер был настолько мал, что ограничивал свободу передвижения заключенных сверх тех пределов, которые допускаются статьей 3 Конвенции… Окна в камерах… пропускали достаточно дневного света в камеру. Оконную форточку… можно было открыть для доступа свежего воздуха. Камеры были дополнительно оборудованы источниками искусственного света и вентиляцией, функционирующими должным образом… [В] камерах размещался обеденный стол. С одной стороны туалет отделяла высокая перегородка, с другой стороны была установлена дверь, в результате чего получалась кабинка, которая полностью скрывала находившегося внутри нее заключенного. В камерах была холодная проточная вода, и раз в неделю заключенные могли принимать душ. В карцерах, где заявитель находился в одиночном заключении, санузел был отделен занавесками… [З]аявителю ежедневно предоставлялось время для упражнений во дворе в течение часа. Он также мог передвигаться между помещениями медицинского блока во время прохождения стационарного лечения (пункты 61–64 постановления).
Несмотря на то, что Европейский Суд признал, что некоторые аспекты условий содержания заявителя под стражей не соответствовали Минимальным стандартным правилам обращения с заключенными, Европейским пенитенциарным правилам и рекомендациям Комитета по предупреждению пыток, он не посчитал, что «условия содержания под стражей заявителя достигли минимального уровня жестокости, необходимого для того, чтобы характеризовать обращение с ним как бесчеловечное или унижающее достоинство по смыслу статьи 3 Конвенции» (пункт 65 постановления).
Таким образом Суд заключил, что «нарушения статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей в больнице СИЗО допущено не было» (пункт 66 постановления).
Тем не менее, Европейский Суд также пришел к выводу, что «заявитель не имел в своем распоряжении эффективных средств правовой
