томъ, какъ поссорились Иванъ Ивановичъ съ Иваномъ Никифоровичемъ». Безотчетная веселость смѣняется вдумчивымъ отношеніемъ къ жизни, и настроеніе автора обнаруживается знаменитымъ восклицаніемъ: «Скучно на этомъ свѣтѣ, господа!» Вполнѣ понятенъ поэтому отзывъ Бѣлинскаго о повѣстяхъ Гоголя: «почти каждая изъ нихъ есть смѣшная комедія, которая начинается глупостями, продолжается глупостями, и оканчивается слезами, и которая, наконецъ, называется жизнью. И таковы всѣ его повѣсти: сначала смѣшно, потомъ грустно! И такова жизнь: сначала смѣшно, потомъ грустно!»
Если «Миргородъ» представляетъ собою переходную ступень къ сознательности юмора, то такъ называемыя Петербургскія повѣсти, будучи частью проникнуты тѣмъ же грустнымъ настроеніемъ, интересны потому, что одна изъ нихъ можетъ считаться какъ бы самопризнаніемъ автора, выраженіемъ его взглядовъ на искусство. Эта повѣсть — «Портретъ». Оставляя въ сторонѣ не совсѣмъ можетъ быть удачную мистическую обстановку этого произведенія, мы въ немъ встрѣчаемъ нѣсколько очень любопытныхъ замѣчаній о значеніи и характерѣ реализма въ искусствѣ. Въ повѣсти ярко выставлена нелѣпость требованій, зачастую предъявляемыхъ художнику толпой: художникъ становится моднымъ, когда начинаетъ льстить вкусамъ толпы, т. е. забываетъ о правдѣ изображенія. Попробовавъ написать портретъ молоденькой свѣтской дѣвицы такъ, чтобы онъ соотвѣтствовалъ оригиналу, художникъ Чертковъ не удовлетворилъ желанію своей заказчицы, и только тогда удостоился похвалы, когда отступилъ отъ правды. Онъ взялся за старый свой этюдъ Психеи, и вотъ «типъ лица молоденькой свѣтской дѣвицы» невольно сообщился Психеѣ, и чрезъ то получила она своеобразное выраженіе, дающее право на названіе истинно-оригинальнаго произведенія. Казалось, онъ воспользовался, по частямъ и вмѣстѣ, всѣмъ, что̀ представилъ ему оригиналъ, и привязался совершенно къ своей работѣ. Въ продолженіе нѣсколькихъ дней онъ былъ занятъ только ею. И за этой самой работой засталъ его пріѣздъ знако-
том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Безотчетная веселость сменяется вдумчивым отношением к жизни, и настроение автора обнаруживается знаменитым восклицанием: «Скучно на этом свете, господа!» Вполне понятен поэтому отзыв Белинского о повестях Гоголя: «почти каждая из них есть смешная комедия, которая начинается глупостями, продолжается глупостями, и оканчивается слезами, и которая, наконец, называется жизнью. И таковы все его повести: сначала смешно, потом грустно! И такова жизнь: сначала смешно, потом грустно!»
Если «Миргород» представляет собою переходную ступень к сознательности юмора, то так называемые Петербургские повести, будучи частью проникнуты тем же грустным настроением, интересны потому, что одна из них может считаться как бы самопризнанием автора, выражением его взглядов на искусство. Эта повесть — «Портрет». Оставляя в стороне не совсем может быть удачную мистическую обстановку этого произведения, мы в нём встречаем несколько очень любопытных замечаний о значении и характере реализма в искусстве. В повести ярко выставлена нелепость требований, зачастую предъявляемых художнику толпой: художник становится модным, когда начинает льстить вкусам толпы, т. е. забывает о правде изображения. Попробовав написать портрет молоденькой светской девицы так, чтобы он соответствовал оригиналу, художник Чертков не удовлетворил желанию своей заказчицы, и только тогда удостоился похвалы, когда отступил от правды. Он взялся за старый свой этюд Психеи, и вот «тип лица молоденькой светской девицы» невольно сообщился Психее, и чрез то получила она своеобразное выражение, дающее право на название истинно-оригинального произведения. Казалось, он воспользовался, по частям и вместе, всем, что представил ему оригинал, и привязался совершенно к своей работе. В продолжение нескольких дней он был занят только ею. И за этой самой работой застал его приезд знако-
