чиненіяхъ, въ которыхъ частью имѣются непосредственныя показанія самого писателя, частью обнаруживается постепенное измѣненіе характера его творчества, находившееся подъ вліяніемъ его теоретическихъ взглядовъ.
Обращаясь къ его юношескимъ годамъ, мы прежде всего должны отмѣтить одно его показаніе, характеризующее въ немъ задатки будущаго реализма, наблюдательность, соединенную съ особаго рода анализомъ, стремленіемъ дополнить наблюдаемую картину какими-либо оживляющими ее подробностями. Я имѣю здѣсь въ виду слѣдующія любопытныя воспоминанія во вступленіи къ VI главѣ «Мертвыхъ Душъ»: «Прежде, давно, въ лѣта моей юности, — говоритъ Гоголь, — въ лѣта невозвратно мелькнувшаго моего дѣтства, мнѣ было весело подъѣзжать въ первый разъ къ незнакомому мѣсту: все равно, была ли то деревушка, бѣдный уѣздный городишко, село-ли, слободка, — любопытнаго много открывалъ въ немъ дѣтскій любопытный взглядъ. Всякое строеніе, все, что́ носило только на себѣ напечатлѣніе какой-нибудь замѣтной особенности, все останавливало меня и поражало. Каменный ли казенный домъ извѣстной архитектуры, съ половиною фальшивыхъ оконъ, одинъ-одинёшенекъ торчавшій среди бревенчатой тесаной кучи одноэтажныхъ мѣщанскихъ обывательскихъ домиковъ; круглый ли правильный куполъ, весь обитый листовымъ бѣлымъ желѣзомъ, вознесенный надъ выбѣленною, какъ снѣгъ, новою церковью, рынокъ ли, франтъ ли уѣздный, попавшійся среди города, — ничто не ускользало отъ свѣжаго, тонкаго вниманія, и, высунувши носъ изъ походной телѣги своей, я глядѣлъ и на невиданный дотолѣ покрой какого-нибудь сюртука, и на деревянные ящики съ гвоздями, съ сѣрой, желтѣвшей вдали, съ изюмомъ и мыломъ, мелькавшіе изъ дверей овощной лавки вмѣстѣ съ банками высохшихъ московскихъ конфектъ; глядѣлъ и на шедшаго въ сторонѣ пѣхотнаго офицера, занесеннаго, Богъ знаетъ, изъ какой губерніи, на уѣздную скуку, и на купца, мелькнувшаго въ сибиркѣ на бѣговыхъ дрожкахъ, — и уносился мысленно за ними въ бѣдную жизнь ихъ. Уѣздный чиновникъ пройди
чинениях, в которых частью имеются непосредственные показания самого писателя, частью обнаруживается постепенное изменение характера его творчества, находившееся под влиянием его теоретических взглядов.
Обращаясь к его юношеским годам, мы прежде всего должны отметить одно его показание, характеризующее в нём задатки будущего реализма, наблюдательность, соединенную с особого рода анализом, стремлением дополнить наблюдаемую картину какими-либо оживляющими ее подробностями. Я имею здесь в виду следующие любопытные воспоминания во вступлении к VI главе «Мертвых Душ»: «Прежде, давно, в лета моей юности, — говорит Гоголь, — в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту: всё равно, была ли то деревушка, бедный уездный городишко, село ли, слободка, — любопытного много открывал в нём детский любопытный взгляд. Всякое строение, всё, что носило только на себе напечатление какой-нибудь заметной особенности, всё останавливало меня и поражало. Каменный ли казенный дом известной архитектуры, с половиною фальшивых окон, один-одинёшенек торчавший среди бревенчатой тесаной кучи одноэтажных мещанских обывательских домиков; круглый ли правильный купол, весь обитый листовым белым железом, вознесенный над выбеленною, как снег, новою церковью, рынок ли, франт ли уездный, попавшийся среди города, — ничто не ускользало от свежего, тонкого внимания, и, высунувши нос из походной телеги своей, я глядел и на невиданный дотоле покрой какого-нибудь сюртука, и на деревянные ящики с гвоздями, с серой, желтевшей вдали, с изюмом и мылом, мелькавшие из дверей овощной лавки вместе с банками высохших московских конфет; глядел и на шедшего в стороне пехотного офицера, занесенного, Бог знает, из какой губернии, на уездную скуку, и на купца, мелькнувшего в сибирке на беговых дрожках, — и уносился мысленно за ними в бедную жизнь их. Уездный чиновник пройди
