обѣщанію, мой слабенькій мальчикъ... Завтра только потерпи... Послѣ завтра утромъ мы уѣдемъ. Хорошо?
Завтра! Вѣдь въ этотъ вечеръ должны только распуститься яблони.
— Ты молчишь? Тебѣ не хочется?
Она опять сдвинула брови.
Я обѣщалъ. Мнѣ было тяжело, я плакалъ. Я такъ любилъ цвѣты... Но я зналъ, что смогу для нея. Я вѣрилъ, хотя не понималъ, что нельзя идти...
Съ утра начались приготовленія къ отъѣзду. Экономка не могла ѣхать съ нами, потому что отецъ еще былъ боленъ. Мама энергично принялась за все сама. Никто не понималъ, зачѣмъ мы ѣдемъ и почему такъ скоро. Я сидѣлъ, какъ мертвый, съ полузакрытыми глазами. Солнце подошло къ окну, и лучи упали на меня. Я словно испугался, всталъ и спустилъ занавѣску. Солнце было не мое.
Часы проходили, сердце во мнѣ какъ-то тупо ныло, тупо и безпрерывно. Я страдалъ съ недоумѣніемъ, но покоряясь и не разсуждая, не имѣя силы ни выбирать, ни рѣшать. Все равно, будь что будетъ.
Но въ часъ заката я хотѣлъ пойти къ мамѣ, прижаться къ ней, закрыть глаза и просидѣть такъ долго, безъ времени.
Я вышелъ въ гостиную, взглянулъ въ окошко.
