что любилъ ее — это будетъ не то слово: не люблю я воздухъ, пищу, — a жить безъ нихъ не могу. Я знаю, что я слабый, слабый человѣкъ. У меня нѣтъ силы сдѣлать противъ себя, не страдать, когда я страдаю…
Я былъ послѣдній годъ въ Москвѣ, когда заболѣлъ отецъ, и мама уѣхала передъ Рождествомъ. A въ концѣ января я заболѣлъ самъ, бросилъ все и пріѣхалъ домой. Что-жъ, лишній годъ — такъ лишній годъ, a заниматься безъ нея я все равно не могу. Я пріѣхалъ, и мы цѣлый вечеръ просидѣли вмѣстѣ на диванчикѣ въ ея комнатѣ и молчали. Но я зналъ, что она довольна. Она такъ же не могла жить безъ меня, какъ я безъ нея…
Я проводллъ дни дома и много игралъ. У меня была небольшая комната въ одно окно, и окно это выходило на дворъ, къ саду. Я поставилъ свой рояль къ окну и смотрѣлъ на небо и на деревья, когда игралъ.
Въ срединѣ февраля стало совсѣмъ ужъ тепло. Я ходилъ въ садъ и смотрѣлъ на голубое небо между голыми вѣтвями черешень и яблонь. Какое оно было веселое, золотое между черными сучьями! A на дальнихъ горахъ чуть желтѣла, даже еще не зеленѣла, a желтѣла первая травка. Она всегда изъ земли выходитъ такая свѣтлая и молодая, что кажется желтой. Люблю я эти крошечныя травинки, первыя; онѣ — точно дѣти, любопытныя и неловкія, подымаютъ сѣрый комокъ земли и гля-
