богъ, а новый богъ даже не лежитъ еще спеленутымъ въ колыбели, — всѣмъ вамъ милъ мой духъ и демонъ-чародѣй.
— Я знаю васъ, о, высшіе люди, я знаю его, — я знаю также этого демона котораго я люблю противъ воли, этого Заратустру: онъ самъ часто кажется мнѣ похожимъ на прекрасную маску святого,
— похожимъ на новый удивительный маскарадъ, въ которомъ находитъ удовольствіе мой злой духъ, мой демонъ тоски: — я люблю Заратустру, часто кажется мнѣ, ради моего злого духа.
Но онъ уже овладѣваетъ мною и угнетаетъ меня, этотъ духъ тоски, этотъ демонъ вечернихъ сумерекъ: и, поистинѣ, о, высшіе люди, ему хочется —
— шире раскройте глаза! — ему хочется прійти нагимъ, мужчиной, или женщиной, еще не знаю я: но онъ идетъ, онъ угнетаетъ меня, гора! шире раскройте чувства ваши!
День отзвучалъ, для всѣхъ вещей наступаетъ теперь вечеръ, даже для лучшихъ вещей; слушайте теперь и смотрите, о, высшіе люди, каковъ этотъ демонъ, мужчина или женщина, этотъ духъ вечерней тоски!»
Такъ говорилъ старый чародѣй, лукаво оглянулся и охватилъ свою арфу.
Когда яснѣетъ воздухъ и на землю,
Какъ утѣшеніе, роса нисходитъ
Стопой невидимой, неслышанной, нѣжной,
Какъ все, несущее успокоенья сладость —
Ты вспоминаешь ли, горячая душа, —
бог, а новый бог даже не лежит еще спеленутым в колыбели, — всем вам мил мой дух и демон-чародей.
— Я знаю вас, о, высшие люди, я знаю его, — я знаю также этого демона которого я люблю против воли, этого Заратустру: он сам часто кажется мне похожим на прекрасную маску святого,
— похожим на новый удивительный маскарад, в котором находит удовольствие мой злой дух, мой демон тоски: — я люблю Заратустру, часто кажется мне, ради моего злого духа.
Но он уже овладевает мною и угнетает меня, этот дух тоски, этот демон вечерних сумерек: и, поистине, о, высшие люди, ему хочется —
— шире раскройте глаза! — ему хочется прийти нагим, мужчиной, или женщиной, еще не знаю я: но он идет, он угнетает меня, гора! шире раскройте чувства ваши!
День отзвучал, для всех вещей наступает теперь вечер, даже для лучших вещей; слушайте теперь и смотрите, о, высшие люди, каков этот демон, мужчина или женщина, этот дух вечерней тоски!»
Так говорил старый чародей, лукаво оглянулся и охватил свою арфу.
Когда яснеет воздух и на землю,
Как утешение, роса нисходит
Стопой невидимой, неслышанной, нежной,
Как всё, несущее успокоения сладость —
Ты вспоминаешь ли, горячая душа, —
