тебя, ты загораживаешь дорогу тому, кто лучше тебя!» — И съ каждымъ словомъ онъ все приближался къ нему: и когда былъ уже на разстояніи одного только шага отъ него, случилось нѣчто ужасное, что сдѣлало уста всѣхъ нѣмыми и взоръ неподвижнымъ: — онъ испустилъ дьявольскій крикъ и прыгнулъ черезъ того, кто загородилъ ему дорогу. Но этотъ, увидѣвъ, что его соперникъ побѣждаетъ его, потерялъ голову и канатъ; онъ бросилъ свой шестъ и самъ еще быстрѣе, чѣмъ шестъ, полетѣлъ внизъ, какъ какой-то вихрь изъ рукъ и ногъ. Базарная площадь и народъ походили на море, когда проносится буря: все въ смятеніи бѣжали въ разныя стороны, большею частью туда, гдѣ должно было упасть тѣло.
Но Заратустра оставался на мѣстѣ, и прямо возлѣ него упало тѣло, изодранное и разбитое, но еще не мертвое. Немного спустя, къ раненому вернулось сознаніе, и онъ увидѣлъ Заратустру, стоявшаго возлѣ него на колѣняхъ. «Что ты тутъ дѣлаешь? сказалъ онъ наконецъ, я давно зналъ, что чортъ подставитъ мнѣ ногу. Теперь онъ тащитъ меня въ преисподнюю: не хочешь ли ты помѣшать ему?»
«Клянусь честью, другъ, отвѣчалъ Заратустра, не существуетъ ничего, о чемъ ты говоришь: нѣтъ ни чорта, ни преисподней. Твоя душа умретъ еще скорѣе, чѣмъ твое тѣло: не бойся же ничего!»
Человѣкъ посмотрѣлъ на него съ недовѣріемъ. «Если ты говоришь правду, сказалъ онъ, то, теряя жизнь, я ничего не теряю. Я немного больше животнаго, котораго ударами и голодомъ научили плясать».
«Не совсѣмъ такъ, сказалъ Заратустра; ты изъ опасности сдѣлалъ себѣ ремесло, а за это нельзя презирать. Теперь ты гибнешь отъ своего ремесла: за это я хочу похоронить тебя своими руками»
тебя, ты загораживаешь дорогу тому, кто лучше тебя!» — И с каждым словом он все приближался к нему: и когда был уже на расстоянии одного только шага от него, случилось нечто ужасное, что сделало уста всех немыми и взор неподвижным: — он испустил дьявольский крик и прыгнул через того, кто загородил ему дорогу. Но этот, увидев, что его соперник побеждает его, потерял голову и канат; он бросил свой шест и сам еще быстрее, чем шест, полетел вниз, как какой-то вихрь из рук и ног. Базарная площадь и народ походили на море, когда проносится буря: всё в смятении бежали в разные стороны, большею частью туда, где должно было упасть тело.
Но Заратустра оставался на месте, и прямо возле него упало тело, изодранное и разбитое, но еще не мертвое. Немного спустя, к раненому вернулось сознание, и он увидел Заратустру, стоявшего возле него на коленях. «Что ты тут делаешь? сказал он наконец, я давно знал, что чёрт подставит мне ногу. Теперь он тащит меня в преисподнюю: не хочешь ли ты помешать ему?»
«Клянусь честью, друг, отвечал Заратустра, не существует ничего, о чем ты говоришь: нет ни чёрта, ни преисподней. Твоя душа умрет еще скорее, чем твое тело: не бойся же ничего!»
Человек посмотрел на него с недоверием. «Если ты говоришь правду, сказал он, то, теряя жизнь, я ничего не теряю. Я немного больше животного, которого ударами и голодом научили плясать».
«Не совсем так, сказал Заратустра; ты из опасности сделал себе ремесло, а за это нельзя презирать. Теперь ты гибнешь от своего ремесла: за это я хочу похоронить тебя своими руками».
