Есть старое безуміе, оно называется добро и зло. Вокругъ прорицателей и звѣздочетовъ вращалось до сихъ поръ колесо этого безумія.
Нѣкогда вѣрили въ прорицателей и звѣздочетовъ: и потому вѣрили: «Все судьба: ты долженъ, ибо такъ надо!»
Затѣмъ опять стали недовѣрять всѣмъ прорицателямъ и звѣздочетамъ: и потому вѣрили: «Все, свобода: ты можешь, ибо ты хочешь!»
О, мои братья, о звѣздахъ и о будущемъ до сихъ поръ только мечтали, но не знали ихъ; и потому о добрѣ и злѣ до сихъ поръ только мечтали, но не знали ихъ!
«Ты не долженъ грабить! Ты не долженъ убивать!» — такія слова назывались нѣкогда священными; передъ ними преклоняли колѣна и головы, и къ нимъ подходили разувшихъ.
Но я спрашиваю васъ: когда на свѣтѣ было больше разбойниковъ и убійцъ, какъ не тогда, когда эти слова были особенно священны?
Развѣ въ самой жизни нѣтъ — грабежа и убійства? И считать эти слова священными, развѣ не значитъ — убивать саму истину?
Или это на было проповѣдью смерти, считать священнымъ то, что противорѣчило всякой жизни и убѣждало на жить? — О, мои братья, разбейте, разбейте старыя скрижали!
Есть старое безумие, оно называется добро и зло. Вокруг прорицателей и звездочетов вращалось до сих пор колесо этого безумия.
Некогда верили в прорицателей и звездочетов: и потому верили: «Всё судьба: ты должен, ибо так надо!»
Затем опять стали недоверять всем прорицателям и звездочетам: и потому верили: «Всё, свобода: ты можешь, ибо ты хочешь!»
О, мои братья, о звездах и о будущем до сих пор только мечтали, но не знали их; и потому о добре и зле до сих пор только мечтали, но не знали их!
«Ты не должен грабить! Ты не должен убивать!» — такие слова назывались некогда священными; перед ними преклоняли колена и головы, и к ним подходили разувших.
Но я спрашиваю вас: когда на свете было больше разбойников и убийц, как не тогда, когда эти слова были особенно священны?
Разве в самой жизни нет — грабежа и убийства? И считать эти слова священными, разве не значит — убивать саму истину?
Или это на было проповедью смерти, считать священным то, что противоречило всякой жизни и убеждало на жить? — О, мои братья, разбейте, разбейте старые скрижали!
