Но и теперь еще, братья мои, скажите мнѣ: что говоритъ ваше тѣло о вашей душѣ? Разве ваша душа не есть бѣдность и грязь и жалкое довольство собою?
Поистинѣ, человѣкъ — это грязный потокъ. Надо быть моремъ, чтобъ принять въ себя грязный потокъ и не сдѣлаться нечистымъ.
Смотрите, я учу васъ о сверхъ-человѣкѣ: онъ — это море, гдѣ можетъ потонуть ваше великое презрѣніе.
Въ чемъ то самое высокое, что можете вы пережить? Это — часъ великаго презрѣнія. Часъ, когда ваше счастье становится для васъ отвратительнымъ такъ же какъ вашъ разумъ и ваша добродѣтель.
Часъ, когда вы говорите: «Въ чемъ мое счастье! Оно — бѣдность и грязь и жалкое довольство собою. Мое счастье должно бы было оправдывать само существованіе!»
Часъ, когда вы говорите: «Въ чемъ мой разумъ! Добивается ли онъ знанія, какъ левъ своей пищи? Онъ — бѣдность и грязь и жалкое довольство собою!»
Часъ, когда вы говорите: «Въ чемъ моя добродѣтель! Она еще не заставила меня безумствовать. Какъ усталъ я отъ добра моего и отъ зла моего! Все это бѣдность и грязь и жалкое довольство собою!»
Часъ, когда вы говорите: «Въ чемъ моя справедливость. Я не вижу, чтобы былъ я пламенемъ и углемъ. А справедливый — это пламень и уголь!»
Часъ, когда вы говорите: «Въ чемъ моя жалость! Развѣ жалость — не крестъ, къ которому пригвождается каждый, кто любитъ людей? Но моя жалость не есть распятіе».
Говорили ли вы уже такъ? Восклицали ли вы уже такъ? Ахъ, еслибы я уже слышалъ васъ такъ восклицающими!
Но и теперь еще, братья мои, скажите мне: что говорит ваше тело о вашей душе? Разве ваша душа не есть бедность и грязь и жалкое довольство собою?
Поистине, человек — это грязный поток. Надо быть морем, чтоб принять в себя грязный поток и не сделаться нечистым.
Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке: он — это море, где может потонуть ваше великое презрение.
В чем то самое высокое, что можете вы пережить? Это — час великого презрения. Час, когда ваше счастье становится для вас отвратительным так же как ваш разум и ваша добродетель.
Час, когда вы говорите: «В чем мое счастье! Оно — бедность и грязь и жалкое довольство собою. Мое счастье должно бы было оправдывать само существование!»
Час, когда вы говорите: «В чем мой разум! Добивается ли он знания, как лев своей пищи? Он — бедность и грязь и жалкое довольство собою!»
Час, когда вы говорите: «В чем моя добродетель! Она еще не заставила меня безумствовать. Как устал я от добра моего и от зла моего! Все это бедность и грязь и жалкое довольство собою!»
Час, когда вы говорите: «В чем моя справедливость. Я не вижу, чтобы был я пламенем и углем. А справедливый — это пламень и уголь!»
Час, когда вы говорите: «В чем моя жалость! Разве жалость — не крест, к которому пригвождается каждый, кто любит людей? Но моя жалость не есть распятие«.
Говорили ли вы уже так? Восклицали ли вы уже так? Ах, если бы я уже слышал вас так восклицающими!
