Передъ восходомъ солнца.
«О, небо надо мной, чистое, глубокое! Бездна свѣта! Созерцая тебя, я трепещу отъ божественныхъ желаній.
Броситься въ твою высоту — въ этомъ моя глубина! Укрыться въ твоей чистотѣ — въ этомъ моя невинность!
Бога скрываетъ красота его: такъ и ты скрываешь свои звѣзды. Ты безмолвствуешь: такъ вѣщаешь ты мнѣ свою мудрость.
Безмолвно надъ бушующимъ моремъ поднялось ты сегодня, твоя любовь и твоя стыдливость открываются моей будущей душѣ.
Въ томъ, что пришло ты ко мнѣ, прекрасное, скрытое въ своей красотѣ, что безмолвно говоришь ты мнѣ, открываясь въ своей мудрости:
О. неужели не угадалъ бы я всей стыдливости твоей души! Передъ восходомъ солнца пришло ты ко мнѣ, самому одинокому.
Мы друзья съ тобою издавна: у насъ печаль, и страхъ, и сущность общіе; даже солнцѣ у насъ общее.
Мы не говоримъ другъ съ другомъ, ибо знаемъ слишкомъ многое: — мы безмолвствуемъ, мы улыбками сообщаемъ другъ другу наше знаніе.
Не свѣтъ ли ты моего пламени? Не живетъ ли въ тебѣ душа, родственная моему разуму?.
Вмѣстѣ учились мы всему; вмѣстѣ учились мы подниматься надъ собою къ себѣ самимъ и безоблачно улыбаться: — безоблачно улыбаться внизъ, свѣтлыми очами и изъ огромной дали, въ то время, какъ подъ нами струятся, какъ дождь, насиліе и цѣль, и вина.
Перед восходом солнца.
«О, небо надо мной, чистое, глубокое! Бездна света! Созерцая тебя, я трепещу от божественных желаний.
Броситься в твою высоту — в этом моя глубина! Укрыться в твоей чистоте — в этом моя невинность!
Бога скрывает красота его: так и ты скрываешь свои звезды. Ты безмолвствуешь: так вещаешь ты мне свою мудрость.
Безмолвно над бушующим морем поднялось ты сегодня, твоя любовь и твоя стыдливость открываются моей будущей душе.
В том, что пришло ты ко мне, прекрасное, скрытое в своей красоте, что безмолвно говоришь ты мне, открываясь в своей мудрости:
О. неужели не угадал бы я всей стыдливости твоей души! Перед восходом солнца пришло ты ко мне, самому одинокому.
Мы друзья с тобою издавна: у нас печаль, и страх, и сущность общие; даже солнце у нас общее.
Мы не говорим друг с другом, ибо знаем слишком многое: — мы безмолвствуем, мы улыбками сообщаем друг другу наше знание.
Не свет ли ты моего пламени? Не живет ли в тебе душа, родственная моему разуму?.
Вместе учились мы всему; вместе учились мы подниматься над собою к себе самим и безоблачно улыбаться: — безоблачно улыбаться вниз, светлыми очами и из огромной дали, в то время, как под нами струятся, как дождь, насилие и цель, и вина.
