«Нравственно все распредѣлено по праву и наказанію. Ахъ, гдѣ же избавленіе отъ потока вещей и отъ наказанія «существованіемъ?» Такъ проповѣдовало безуміе.
«Можетъ ли существовать избавленіе, если существуетъ вѣчное право? Ахъ, недвижимъ камень «было»: вѣчными должны быть также всѣ наказанія!» Такъ проповѣдовало безуміе.
«Никакое дѣло не можетъ быть уничтожено: какъ могло бы оно быть на сдѣлано чрезъ наказаніе! Въ томъ именно вѣчное въ наказаніи «существованіемъ», что существованіе вѣчно должно быть опять дѣломъ и наказаніемъ!
«Пока, наконецъ, воля не избавится отъ себя самой и не станетъ отрицаніемъ воли»: — но вѣдь вы знаете, братья мои, эту басню безумія!
Прочь велъ я васъ отъ этихъ басенъ, когда училъ я васъ: «Воля есть созидательница».
Всякое «было» есть обломокъ, загадка, ужасная случайность, пока созидающая воля не добавитъ: «но такъ хотѣла я!»
— Пока созидающая воля не добавитъ: «Но такъ хочу я! Такъ захочу я!»
Но говорила ли она уже такъ? И когда это случается? Освобождена ли уже воля отъ своего собственнаго безумія?
Стала ли уже воля избавительница себя самой и вѣстникомъ радости? Забыла ли она духъ мщенія и всякій скрежетъ зубовный?
И кто научилъ ее примиренію съ временемъ и высшему, чѣмъ всякое примиреніе?
Высшаго, чѣмъ всякое примиреніе, должна хотѣть воля, которая есть воля къ власти; — но какъ это
«Нравственно всё распределено по праву и наказанию. Ах, где же избавление от потока вещей и от наказания «существованием?» Так проповедовало безумие.
«Может ли существовать избавление, если существует вечное право? Ах, недвижим камень «было»: вечными должны быть также все наказания!» Так проповедовало безумие.
«Никакое дело не может быть уничтожено: как могло бы оно быть на сделано чрез наказание! В том именно вечное в наказании «существованием», что существование вечно должно быть опять делом и наказанием!
«Пока, наконец, воля не избавится от себя самой и не станет отрицанием воли»: — но ведь вы знаете, братья мои, эту басню безумия!
Прочь вел я вас от этих басен, когда учил я вас: «Воля есть созидательница».
Всякое «было» есть обломок, загадка, ужасная случайность, пока созидающая воля не добавит: «но так хотела я!»
— Пока созидающая воля не добавит: «Но так хочу я! Так захочу я!»
Но говорила ли она уже так? И когда это случается? Освобождена ли уже воля от своего собственного безумия?
Стала ли уже воля избавительница себя самой и вестником радости? Забыла ли она дух мщения и всякий скрежет зубовный?
И кто научил ее примирению с временем и высшему, чем всякое примирение?
Высшего, чем всякое примирение, должна хотеть воля, которая есть воля к власти; — но как это
