Вы такъ же любите землю и земное: я хорошо разгадалъ васъ! — но стыдъ въ вашей любви и нечистая совѣсть, — вы похожи на луну!
Въ презрѣніи къ земному убѣдили вы вашъ духъ, но не ваше нутро: а оно сильнѣйшее въ васъ!
И теперь стыдится вашъ духъ, что онъ угрожаетъ вашему нутру, и крадется путями лжи и обмана, чтобы не встрѣтиться со своимъ собственнымъ стыдомъ.
«Для меня было бы высшимъ счастьемъ — такъ говоритъ себѣ вашъ лживый духъ — смотрѣть на жизнь безъ вожделѣній, а не какъ собака, съ высунутымъ языкомъ:
«Быть счастливымъ въ созерцаніи, съ умершей волею, безъ приступовъ и алчности себялюбія, — холоднымъ и сѣрымъ на всемъ тѣлѣ, но съ пьяными глазами мѣсяца!
«Для меня было бы лучшей долею — такъ соблазняетъ самаго себя соблазненный — любить землю, какъ любитъ ее мѣсяцъ, и только одними глазами прикасаться къ красотѣ ея.
«И я называю незапятнаннымъ познаніемъ всѣхъ вещей, когда я ничего не хочу отъ нихъ: какъ только лежать передъ ними подобно зеркалу съ сотнею глазъ». —
О, вы, чувствительные лицемѣры, вы, сластолюбцы! Вамъ недостаетъ невинности въ желаніи: и вотъ почему клевеще вы на желаніе!
Поистинѣ, не какъ созидающіе, производящіе и радующіеся становленію, любите вы землю!
Гдѣ есть невинность? Тамъ, гдѣ есть воля къ рожденію. И кто хочетъ созидать дальше себя, у того для меня самая чистая воля.
Гдѣ есть красота? Тамъ, гдѣ я долженъ хотѣть всею волею; гдѣ хочу я любить и погибнуть, чтобы образъ не остался только образомъ.
Вы так же любите землю и земное: я хорошо разгадал вас! — но стыд в вашей любви и нечистая совесть, — вы похожи на луну!
В презрении к земному убедили вы ваш дух, но не ваше нутро: а оно сильнейшее в вас!
И теперь стыдится ваш дух, что он угрожает вашему нутру, и крадется путями лжи и обмана, чтобы не встретиться со своим собственным стыдом.
«Для меня было бы высшим счастьем — так говорит себе ваш лживый дух — смотреть на жизнь без вожделений, а не как собака, с высунутым языком:
«Быть счастливым в созерцании, с умершей волею, без приступов и алчности себялюбия, — холодным и серым на всём теле, но с пьяными глазами месяца!
«Для меня было бы лучшей долею — так соблазняет самого себя соблазненный — любить землю, как любит ее месяц, и только одними глазами прикасаться к красоте её.
«И я называю незапятнанным познанием всех вещей, когда я ничего не хочу от них: как только лежать перед ними подобно зеркалу с сотнею глаз». —
О, вы, чувствительные лицемеры, вы, сластолюбцы! Вам недостает невинности в желании: и вот почему клевеще вы на желание!
Поистине, не как созидающие, производящие и радующиеся становлению, любите вы землю!
Где есть невинность? Там, где есть воля к рождению. И кто хочет созидать дальше себя, у того для меня самая чистая воля.
Где есть красота? Там, где я должен хотеть всею волею; где хочу я любить и погибнуть, чтобы образ не остался только образом.
