Всѣ вѣка и народы смотрятъ въ безпорядкѣ изъ-подъ вашихъ покрововъ; всѣ обычаи и всѣ вѣрованія говоритъ безпорядочно въ вашихъ жестахъ.
Еслибъ кто освободилъ васъ отъ вашихъ покрывали, мантій, красокъ и жестовъ: все таки осталось бы у него достаточно, чтобъ пугать этимъ птицъ.
Поистинѣ, я самъ испуганная птица, однажды увидѣвшая васъ нагими и безъ красокъ; и я улетѣлъ, когда скелетъ сталъ дѣлать мнѣ знаки любви.
Ибо скорѣе хотѣлъ бы я быть поденщикомъ въ подземномъ мірѣ и служить тѣнямъ минувшаго! — Жирнѣе и полнѣе васъ обитатели подземнаго міра!
Въ томъ и горечь моей внутренности, что ни нагими, ни одѣтыми не выношу я васъ, вы, настоящіе!
Все безпокойное въ будущемъ и что нѣкогда пугало улетѣвшихъ птицъ, поистинѣ, внушаетъ больше довѣрія, чѣмъ ваша «дѣйствительность».
Ибо такъ говорите вы: «Мы всецѣло дѣйствительность, и при томъ безъ вѣры и суевѣрія»: такъ гордитесь вы — ахъ, даже не имѣя чѣмъ гордиться!
Но какъ могли бы вы вѣрить, вы, размалеванные! — вы — образы всего, во что нѣкогда вѣрили!
Вы — ходячее опроверженіе самой вѣры, и обрывки всякихъ мыслей. Недостовѣрные: такъ называю я васъ, выразители дѣйствительности!
Всѣ времена говорятъ другъ противъ друга въ вашихъ умахъ; но сны и бредъ всѣхъ временъ были все-таки ближе къ дѣйствительности, чѣмъ ваше бодрствованіе!
Безплодны вы: потому и недостаетъ вамъ вѣры. Но кто долженъ былъ создать, у того были всегда свои вѣщіе сны и звѣзды знаменія — и вѣрилъ онъ въ вѣру! —
Все века и народы смотрят в беспорядке из-под ваших покровов; все обычаи и все верования говорит беспорядочно в ваших жестах.
Если б кто освободил вас от ваших покрывали, мантий, красок и жестов: всё-таки осталось бы у него достаточно, чтоб пугать этим птиц.
Поистине, я сам испуганная птица, однажды увидевшая вас нагими и без красок; и я улетел, когда скелет стал делать мне знаки любви.
Ибо скорее хотел бы я быть поденщиком в подземном мире и служить теням минувшего! — Жирнее и полнее вас обитатели подземного мира!
В том и горечь моей внутренности, что ни нагими, ни одетыми не выношу я вас, вы, настоящие!
Всё беспокойное в будущем и что некогда пугало улетевших птиц, поистине, внушает больше доверия, чем ваша «действительность».
Ибо так говорите вы: «Мы всецело действительность, и при том без веры и суеверия»: так гордитесь вы — ах, даже не имея чем гордиться!
Но как могли бы вы верить, вы, размалеванные! — вы — образы всего, во что некогда верили!
Вы — ходячее опровержение самой веры, и обрывки всяких мыслей. Недостоверные: так называю я вас, выразители действительности!
Все времена говорят друг против друга в ваших умах; но сны и бред всех времен были всё-таки ближе к действительности, чем ваше бодрствование!
Бесплодны вы: потому и недостает вам веры. Но кто должен был создать, у того были всегда свои вещие сны и звезды знамения — и верил он в веру! —
