тратя много времени. И все это происходитъ оттого, что мы забываемъ о своей естественной немощи, и выпускаемъ изъ виду, какъ слѣдуетъ душѣ относиться къ Богу, именно, что когда душа впадаетъ въ какое-либо простительное и несмертное погрѣшеніе, то ей слѣдуетъ со смиреннымъ покаяніемъ уповательно обращаться къ Богу, а не томить себя излишнею о томъ печалію, тугою и горечію.
Говорю это о простительныхъ погрѣшеніяхъ: ибо только въ нихъ умѣстно падать душѣ, воспріявшей строгую жизнь, нами здѣсь изображаемую. Мы обращаемъ здѣсь рѣчь свою къ тѣмъ, которые живутъ духовною жизнію и дѣятельно ищутъ преуспѣянія въ ней, всячески избѣгая грѣховъ смертныхъ. Для тѣхъ же, которые живутъ не строго, а какъ случится, не тревожась, если и смертнымъ грѣхомъ оскорбятъ Бога, потребно другое слово. Не для нихъ — сказанное предъ симъ врачевство. Имъ надлежитъ глубоко скорбѣть и горько плакать, строго всегда обсуждать свою совѣсть и исповѣдывать безъ жалѣнія себя всѣ грѣхи свои, и никакихъ не должны они по нерадѣнію лишать себя средствъ, необходимыхъ къ уврачеванію и спасенію ихъ.
Покаяніе всегда должно быть воодушевлено и проникнуто крѣпкимъ упованіемъ на Бога, и при легкихъ каждодневныхъ паденіяхъ, а тѣмъ паче при болѣе тяжкихъ погрѣшеніяхъ, чѣмъ обычныя, въ которыя падаетъ иногда и усердный рабъ Божій, по попущенію. Ибо сокрушеніе покаянное, которое только мучитъ и грызетъ сердце, никогда не возставляетъ души въ благонадежное настроеніе, если не бываетъ соединяемо съ твердымъ упованіемъ на милосердіе и благость Божію. Такое упованіе непрестанно должно исполнять сердца ревнующихъ достигнуть высшихъ степеней христіанскаго совершенства. Оно оживляетъ и приводитъ въ напряженіе всѣ силы души и духа. Но многіе, вступив-
