зданная! О, любовь сладчайшая! Чего же хощешь Ты отъ меня, въ конецъ обнищавшаго? Ничего, какъ проразумѣваю и вижу, кромѣ любви моей къ Тебѣ; ничего кромѣ того, чтобъ на жертвенникѣ сердца моего не горѣлъ никакой другой огонь, кромѣ огня любви моей къ Тебѣ, который бы попалялъ всякую другую любовь и всякое другое желаніе, кромѣ желанія всего меня принести Тебѣ въ жертву всесожженія и въ воню благоуханія. Ничего другаго никогда не желалъ Ты и не искалъ отъ меня, и теперь не ищешь и не желаешь. — Вонми же, Господи, нынѣ и обѣтамъ сердца моего! Се сочетаваю съ желаніемъ Твоимъ мое желаніе; и какъ Ты всего Себя далъ мнѣ, и я всего себя предаю Тебѣ, да буду весь въ Тебѣ. Вѣдаю, Господи, что сему нельзя быть, если не будетъ во мнѣ полнаго самоотверженія, если останется во мнѣ какой-либо слѣдъ самолюбія, если будетъ укрываться во мнѣ сочувствіе и расположеніе къ какой-либо волѣ своей, или мыслямъ своимъ, или къ самоугодливымъ обычаямъ моимъ; почему хочу и порываюсь отнынѣ противиться себѣ во всемъ, что неугоднаго Тебѣ возжелаетъ душа моя, и нудить себя на все, что благоугодно Тебѣ, хотя бы все во мнѣ и во внѣ меня возставало противъ того. Самъ я не силенъ успѣть въ этомъ; но какъ отнынѣ Ты со мною, то дерзновенно уповаю, что Ты Самъ будешь совершать во мнѣ все достодолжное. Порываюсь и ищу, да будетъ сердце мое едино съ Твоимъ сердцемъ; и уповаю, что сіе будетъ мнѣ благодатію Твоею. Порываюсь и ищу ничего не видѣть и не слышать, ни о чемъ не помышлять и ничему не сочувствовать, кромѣ того, къ чему поведетъ и на что указывать будетъ воля Твоя, заповѣдями Твоими опредѣленная, и уповаю, что сіе будетъ мнѣ дѣйствомъ силы Твоей во мнѣ. Порываюсь и ищу не отходить вниманіемъ отъ сердца, въ коемъ Ты, и тамъ непрестанно
