мысли и чувства, и по этимъ предположеніямъ составлять о нихъ свое мнѣніе, чаще всего недоброе, съ возведеніемъ сей недоброты въ закоренѣлый нравъ. Не замѣчаютъ и не видятъ эти судьи, что самое начало осужденія — подозрѣніе худобы въ другихъ, печатлѣется въ мысли дѣйствіемъ врага, и имъ же оно потомъ раздувается въ увѣренность, что они и дѣйствительно таковы, хотя на дѣлѣ ничего такого нѣтъ.
Но, брате мой, какъ врагъ бодренно слѣдитъ за тобою, высматривая, какъ бы посѣять въ тебѣ зло, смотри еще паче ты бодренно самъ надъ собою, чтобъ не попасть въ разставляемыя имъ тебѣ сѣти, и какъ только онъ представитъ тебѣ какой недостатокъ въ ближнемъ твоемъ, спѣши поскорѣе отклонить отъ себя помыслъ сей, не давая ему засѣсть въ тебѣ и разростись, и вытѣсни его изъ себя вонъ, чтобъ и слѣда его не оставалось, замѣнивъ его помышленіемъ о добрыхъ свойствахъ, какія знаешь въ ближнемъ семъ и какія вообще умѣстны въ людяхъ, прилагая къ сему, если еще чувствуешь позывъ произнеси осужденіе, ту истину, что тебѣ не дано на то власти, и что присвояя себѣ эту власть, ты самъ въ этотъ моментъ дѣлаешься достойнымъ суда и осужденія не предъ немощными людьми, но предъ всесильнымъ Судіею всѣхъ Богомъ.
Такой переворотъ помысла есть самое сильное средство не къ отогнанію только случайно находящихъ помысловъ осужденія, но и къ тому, чтобъ совсѣмъ отучить себя отъ сего порока. Второе же, то-же очень сильное къ тому средство, есть не выпускать изъ ума памятованія о своей худости, своихъ нечистыхъ и злыхъ страстяхъ и дѣлахъ, и соотвѣтственно тому непрестанно держать чувство своего непотребства. Того и другаго, — страстей и дѣлъ страстныхъ, конечно, найдется въ тебѣ не мало. Если ты не бросилъ себя и не мах-
