плоти, когда они не требуются нравственнымъ нашимъ
состояніемъ.
Потомъ совѣтую тебѣ въ подъятіи такихъ тѣлесныхъ подвиговъ, когда въ нихъ належитъ нужда, дѣйствовать разсудительно. Не берись за высокія мѣры, а начинай съ низшихъ; ибо лучше понемногу восходить вверхъ, нежели взявшись вдругъ за высокое, быть потомъ въ необходимости спускаться внизъ, къ стыду своему. Но совѣтую тебѣ также избѣгать и другой крайности, въ которую впадаютъ иной разъ и такіе мужи, которые почитаются духовными. Они, будучи управляемы самоугодіемъ и саможалѣніемъ, слишкомъ большую обнаруживаютъ заботу о сохраненіи тѣлеснаго здоровья, и такими усердными о немъ бываютъ попечителями, что при встрѣчѣ самаго малаго труда и лишенія дрожатъ, боясь потерять здоровье; и ни о чемъ они столько не думаютъ, ни о чемъ съ такимъ удовольствіемъ не говорятъ, какъ о сохраненіи своей жизни. Между тѣмъ однакожъ, изобрѣтая себѣ деликатныя яства, болѣе удовлетворяющія сластолюбивый вкусъ ихъ, чѣмъ здоровыя, они разслабляютъ и нерѣдко разстроиваютъ свое здоровье, лишая себя того, что считаютъ для себя великимъ благомъ, неумѣньемъ принять къ достиженію его должныхъ средствъ.
Хотя они къ такому образу дѣйствованія выставляютъ побужденіемъ желаніе наилучше работать Господу, въ самомъ же дѣлѣ это есть ничто иное, какъ покушеніе согласить двухъ непримиримыхъ враговъ, — духъ и плоть, не только безъ всякой пользы для нихъ обоихъ, но напротивъ съ явнымъ вредомъ какъ для того, такъ и для другой: ибо этимъ у тѣла отнимается здоровье, а у духа спасительное настроеніе. Посему безопаснѣе и полезнѣе для тѣла и для души мѣрный образъ жизни, управляемый благоразуміемъ, при которомъ берутся во вниманіе
