скажемъ съ Екклизіастомъ вообще, что кто много говоритъ, тотъ обличаетъ свое безуміе; ибо обычно только безумный умножаетъ словеса (Еккл. 10, 14).
Не распространяйся въ долгихъ собесѣдованіяхъ съ тѣмъ, кто слушаетъ тебя не съ добрымъ сердцемъ, чтобъ надокучивъ ему, не сдѣлать себя для него мерзостнымъ, какъ написано: умножаяй словеса мерзокъ будетъ (Сир. 20, 8). Остерегайся говорить сурово и высокотонно; ибо то и другое крайне ненавистно и заставляетъ подозрѣвать, что ты очень суетенъ и слишкомъ много о себѣ думаешь. Никогда не говори о себѣ самомъ, о своихъ дѣлахъ, или о своихъ родныхъ, исключая случаевъ, когда это необходимо, но и при этомъ говори, сколько можешь, короче и скорѣе. Когда видишь, что другіе говорятъ о себѣ съ излишкомъ, понудь себя не подражать имъ, хотя бы слова ихъ казались смиренными и самоукорительными. Что же касается до ближняго твоего и до дѣлъ его, то говорить не отказывайся, но всегда говори, сколько можешь, короче, даже и тамъ и тогда, гдѣ и когда это требовалось бы для блага его.
Бесѣдуя, припоминай и старайся исполнить заповѣдь св. Ѳалассія, которая гласитъ: „изъ пяти родовъ предметовъ рѣчи въ собесѣдованіи съ другими три употребляй съ благоразуміемъ небоязненно; четвертый употребляй не часто; а отъ пятаго совсѣмъ откажись“ (Доброт. сотня 1-я, гл. 69). Одинъ изъ пишущихъ первые три понимаетъ такъ: да, нѣтъ, само собою, или ясное дѣло; подъ четвертымъ разумѣетъ сомнительное; а подъ пятымъ совсѣмъ неизвѣстное. То-есть: о чемъ знаешь вѣрно, что оно истинно или ложно, и что оно очевидно само собою, о томъ съ рѣшительностію говори какъ объ истинномъ, или какъ о ложномъ, или какъ объ очевидномъ; о томъ, что сомнительно, лучше не говори ничего, а когда и нужда, говори, какъ о сомнительномъ, не пред-
