В пяти шагах от меня стоял на коленях Сапыш, в руках держал, положенное дулом на подставку, ружье. Попрежнему было тихо. Но предутренняя тишина была радостной, возбуждающей.
Внезапно раздалось звучное, потрясшее сразу весь лес, — будто кто затрубил в большую серебряную трубу. В первый момент мне даже подумалось, что это дух гор будит природу, зовет всех, больших и малых обитателей тайги к дневному, радостному труду.
И в этот момент, неподалеку, с моей стороны, к озеру выбежал красивый, легкий зверь с ветвистыми рогами. Добежав до воды, он сразу остановился и, подняв кверху голову, снова затрубил. Теперь уже не казался странным этот звук. Но все-таки это было похоже на приветствие грядущему дню.
Прокричав, марал склонил к воде голову. Возле меня раздалось щелканье курка, потом какое-то ругательство одними губами и снова сухой стук железа. Мое ружье лежало рядом со мной, но я забыл о нем.
Марал снова поднял голову, чутко настораживаясь, и вдруг, в два прыжка очутился среди деревьев. Слышался только хруст ломаемых сучьев.
Сапыш громко выругался и кинул ружье.
— Почему не стрелял? Зверь опустил?.. Мой пистон отсырел! Плока!.. — Он смотрел на меня со злобой.
Но я был радостен: будет жить и снова приветствовать рождающееся утро…
Когда обратно шли домой, оба молчаливые, тайга шумно жила: пели птицы, жужжали и трещали насекомые, пестрели ярко цветы. В одном месте грелась на солнце большая темно-серая змея. Сапыш
